Что сказать, первые дни января Шилат помнила плохо. Сначала её утащили в безопасное место, потом – так и вовсе отправили с континента подальше, во избежание заражения. Фата несколько дней лежала в постели, уставившись в стену, ничего не ела и практически не спала, потому что стоило закрыть глаза – её захлестывали кошмары; когда стало ясно, что врачи и капельницы не помогают, на помощь пришла Медея с её курильницами и пентаклями, но даже это лишь кое-как удерживало на границе затяжного беспамятства, в которой Шилат всё норовила сползти. Дни сливались в одну непрерывную безрадостную тёмно-серую ленту, пропахшую благовониями, пронзенную ритуальными песнопениями, запахами медикаментов и собственной крови; точный счёт она потеряла после двадцать первых суток, и знала точно, что январь уже должен был закончиться, но почему-то никак не заканчивался.
Снаружи время текло совсем иначе.
А потом в какой-то из дней появилась Рахиль. Она сдернула с окна плотные занавески, распахнула ставни, впуская в палату жаркий пыльный воздух, скептически взглянула на посеревшую и уже почти прозрачную руку младшей сестры и закурила, не обращая внимания на возмущенные восклицания своей двойняшки. «Детка», сказала она тогда прочувственно, «тебе и твоим парням точно не помешает взбодриться». После чего разогнала всех оккульт-медиков, шаманов и пифий, вытащила Шилат из постели и, хлопнув по плечу, вручила ей в руки штурмовую винтовку, от чего младшая эльфа едва не сломалась.
Но больше к таймстопперам, как и постельному режиму, фата Амарго не возвращалась.
Следующие две недели она провела в весьма напряженном режиме – Рахиль не постеснялась договориться с местной полицией, а те были только рады усилению огневой мощи, которую так же без стеснения использовали на нескольких масштабных операциях против местных наркокартелей, которых в Лемурии были в изобилии, так что скучать не приходилось.
Старшая сестра оказалась права: к Шилат довольно быстро вернулись и аппетит, и жажда жизни, и здоровый цвет лица – вкупе с загаром до черноты; во время беготни по фавелам было не до недомоганий, так что тошнота безвозвратно забылась, а уличная еда, которой подкрепляли силы местные копы, начала казаться чем-то вроде ресторанных изысков. По вечерам она засыпала как убитая, едва сбросив бронежилет, и сны её больше не посещали - ни добрые, ни дурные.

По возвращению в Вавилон («радость моя, нам нужно появляться перед публикой, иначе армия сочтёт, что мы позорно дезертировали, как и все остальные») Шилат обнаружила, кроме тотального бардака, что ей нечего надеть - вся предыдущая одежда стала ей мала, и вовсе не в области талии, хотя это, конечно, было вопросом времени. Спешно вызванный посреди ночи портной всплеснул руками, разразился длинной жалостливой тирадой, сводившейся к тому, что уж его-то могли предупредить ещё перед зачатием, чтоб успел подготовить всё что необходимо, потом запросил всё тот же таймстоппер, немного амфетамина и дюжину помощников. Результат его творчества так беззастенчиво подчеркивал достоинства, что в глаза фате Амарго больше никто не смотрел. В основном, конечно, от неожиданности.
Рахиль сказала, что с политической точки зрения это правильно, потому что отвлекает всех от главного; ощущение было странным, но больше раздражало, чем нравилось. В некоторые дни сильная аура Голода и Войны, окружавшая фату, становилась совсем нетерпимой, и ей приходилось прикладывать усилия, чтоб прикасаться ступнями к полу, а окружающим – чтоб не попасть под её влияние; скорбь переплавилась в ненависть, а ненависть превращалась в холодный расчёт.

Фата Амарго, разумеется, гостей в собственном кабинете не ждала. Да и вне его тоже - эльфа, чье расписание ввиду особого состояния бережно разгрузили, имела свободные сорок пять минут и собиралась уединиться с одним очень симпатичным антикварным ружьем середины девятнадцатого века. Оружие льнуло к ладоням и дружелюбно поблескивало тонкой вязью магических символов; такие дамы обычно ассистировали только самым старшим и опытным эльфам дома Амарго (из-под чьих рук в своё время и вышли) но Шилат решила, что нечего стесняться и отрицать свою позволяющую нарушать любые традиции исключительность, и реквизировала одно и себе, а оно взяло и ответило взаимностью. Может, тоже чуяло Войну.
И даже предупредило об опасности лёгким уколом в ладони, но фата была слишком занята размышлениями, чтоб отреагировать – о чём, конечно, потом пожалела. Увидев светлый затылок посетителя, невольно вздрогнула – не от испуга, нет – потом беззвучно выдохнула сквозь зубы и очень аккуратно закрыла дверь за собственной спиной, мгновенно возвращая себе самообладание и хладнокровие.
Прибывший мог быть только высокородным, причем весьма старым – никто другой не смог бы обойти системы безопасности – а такие обычно не имеют привычки сразу стрелять или, к примеру, выливать кислоту в лицо, им интереснее сначала поиграть, а следовательно, сейчас будет очередной вязкий, как сливочное мороженое, и скучный разговор о какой-то там морали, мести и чём-нибудь ещё.
- Потушите сигарету, пожалуйста, - холодно попросила Шилат, подходя к окну и распахивая ставень. В кабинет драконьим языком ворвался порыв морозного ветра, сметая со стола старые бумаги – скверно, конечно, что гость мог успеть в них заглянуть, но тут уж сама виновата, нужно было прятать получше. Месяц, проведенный в Лемурии, пожалуй, слишком уж её расслабил, следует встрепенуться и помнить, что враги повсюду.
Впрочем, не такие уж страшные тайны были там, в этих бумагах – эльфа даже не стала собирать рассыпавшиеся листки, прошла к своему рабочему месту, бережно положила ружье на эбеновую столешницу и только после этого, не спеша опускаться в кресло, подняла глаза на гостя.
- И уберите ноги со стола. Добро пожаловать в «Дорату», - все так же холодно, без малейшей искры язвительности в тоне поприветствовала его фата. Лицо казалось ей незнакомым; показательно небрежная поза, некая подчёркнутая неопрятность, несколько суток не знавшие бритвы щеки… что-то тут было сильно не так, ей не нравилось, потому что подобное мог позволить себе кто-то очень, ну очень уже не зависевший от общественного мнения.
– Чем обязана, и, собственно, кто вы.

Фата позволила себе потратить секунду на раздумье, пристально глядя на визитёра над своей чашкой – и сдавалось ей, что это его имя, легкомысленный тон и внешний вид совсем не соответствуют реальной должности, фамилии и положению в обществе. Или внешняя разведка, решила она, или кто-то из окружения пресветлой, дери её все сатиры всех великих кузниц Востока, леди Фарелли, которая чем-то таким завуалированно грозила, помнится. Какой-нибудь следователь с широкими полномочиями, а то и каратель - и протекция семьи ей сейчас может не помочь.
Впрочем, когда на то были надежды? Всё сама, всегда всё сама.
- Мне просто было любопытно, - наконец закончив длинный глоток, эльфа всё-таки опустила ресницы и отставила чашку. - Неважно. Я вам отвечу, но прежде скажите – вы голодны? Вежливость диктует мне предложить вам разделить трапезу, потому что разговор обещает быть долгим, а я хочу есть, и если не получу свой кусок мяса, то печально закончусь ещё до того, как признаюсь вам во всех своих преступлениях. Чему ваше начальство точно будет не радо. Или у вас горит план арестов и казней, и следует поторопиться?
- Я всегда голоден, - белозубо улыбнулся Айзек из полумрака, - так что от куска мяса тоже не откажусь.
Ему было интересно, что это - подкупающая искренность (и такое бывает), смирение перед судьбой, или попытка усыпить его бдительность, чтобы выкинуть какой-нибудь зубодробительно глупый трюк, вроде призыва охраны. Или яда. Или вот перестрелки, хотя последнее оказалось бы ну прямо совсем некрасиво.
- Тем более, что сегодня у меня нет планов, кроме вас, мы здесь надолго, потому что вопросов просто море.
Фата едва слышно вздохнула, снова потёрла висок, не только отдавая распоряжения насчет трапезы, но и освобождая своё расписание вплоть до вечера, потому что прозревала, что у неё начинаются сложные времена. Не то чтоб это было особенно уж неожиданно, скорее, удивлял тот факт, что по её душу пришли только сегодня, и эльфу волновали только два вопроса – не заразен ли этот Айзек, и не нанят ли он Болдуинами. А то наестся её мяса - а потом попробует убить, будет очень некрасиво и невежливо. Перевод ценного продукта.
Фата тоже была постоянно голодна.
В дверь опять впорхнула Третья, вместе с ней ещё двое тегианок в обтягивающих платьях – церемония скорее служила отрадой для глаз, нежели чем-то ещё; пока они устилали стеклянный столик и воздух вокруг него чёрными тарелками и блюдами разных размеров, эльфа имела возможность обдумать ситуацию и подготовить нужные слова. Интуиция подсказывала ей, что открыто лгать – себе дороже; ружьё тревожилось, чуя кого-то… сверстника, скажем так, и оно могло ошибаться, но могло и нет. Понять бы, с чьего кошелька получает жалование этот её неприятный гость, кому служит… Впрочем, есть ли разница? Она сама уже столько месяцев напрасно ломает голову, едва ли кто-то сможет понять больше из всего того вороха фактов, которым обладала фата Амарго.
Кушайте, не захлебнитесь, Айзек. Приятного аппетита.
Фата покинула своё место за столом, решив, что предпочтёт наблюдать за собеседником вблизи, уселась напротив, расслабленно закинув ногу на ногу, и потянулась за куском сырого мяса.
Девочки от испуга перестарались, устелив столик (и даже больше) деликатесами всех сортов на любой высокородный вкус.
- Я не знаю, Айзек, - ровно ответила она, прямолинейно глядя гостю в глаза, - я не знаю, что случилось на заводе в этот день. Вот моя правда. А вот деталей много, и все из них довольно любопытны – я расскажу, может, вы будете умнее меня и сообразите, что же всё-таки произошло. Если захотите. Что вы знаете о визите фаты Армеро и проверках системы безопасности, чтоб я не повторялась и не тратила наше время зря?

- А что тут удивительного? – подняла бровь фата, сохраняя кажущееся самообладание, - я её как следует попросила. Возможно, немного манипулировала фактами. Возможно, я ей просто понравилась. Так бывает, если не вламываться без предупреждения и вытирать ноги. И нет, я решила уронить дракона Болдуинов не в тот момент, а чуть позже – тогда, когда услышала о том, что Болдуины планировали то же сделать с моим. Vim vi repellere licere. В конечном итоге, какой-то из них туда бы точно упал, и я просто освободила наших дражайших партнёров от излишних хлопот.
- Ну разумеется! - с энтузиазмом согласился лорд Инколоре, дожевывая какую-то маленькую птичку и неприлично хрустя ее косточками, - разумеется. И в какой момент вы услышали?
- В тот самый, когда пилот, пытавшийся угнать дракона, мне об этом сказал, - почувствовав укол досады, фата сощурилась, и с вызовом закончила: - он был душкой, знаете ли, отвечал на все вопросы. Видимо, ему я тоже понравилась.
Иезекииль еще раз машинально покивал:
- Ну да, ну да, я тоже умею так нравиться, дело-то нехитрое. Насколько хорошо вы осведомлены об убийстве Райньери Эдери, фата?
- Ну, он умер, - честно ответила фата, - полагаю, насильственно, но, возможно, ничего не понял. Я видела его сильно пьяным в ту ночь. А что?
- Сущие пустяки.
Иезекииль улыбался почти так же солнечно, как лучшие из Фарелли.
- Я это все к чему, моя фата: все это глупости, правда. Ну уронила дракона на город, ну поссорились с Болдуинами, великое дело, с кем не бывает, саморегуряция - это очень важно в нашем высшем обществе, чтоб его Рогатый ел. Тут проблемы другого рода. Вот к примеру: дракон и женское Имя. Смерть лорда Эдери. Ваше положение. Вы спросите, как оно все связано, а я охотно отвечу. Общей идеей. Идеей попрания законов, которые попирать, в общем-то, не стоит. Какую магию вы использовали для этого всего?
Фата некоторое время молчала, не меняясь в лице – так, дыхание чуть участилось, и, может, чуть глаз дёрнулся. Потом она рассмеялась, очень искренне.
- Поразительно, - ответила эльфа, аккуратно промакивая ресницы фалангой, - поразительно, насколько много вы узнали, и как катастрофически ошиблись адресатом! Вы вправду думаете, что это всё я? О, я готова взять всю вину на себя, если кто покажет, где приобщиться к такому могуществу. Хоть ненамного. Мне сейчас очень не помешает. Знаете, если разыщете того, кто дал моему дракону женское имя, я готова варить вам кофе целый год. Может, ещё и знаете, чьё имя ему дали? Нет? Вы не настолько всемогущи?
- Знаю, - очень спокойно сказал Айзек, не шевелясь, - только что догадался.
Он возвел глаза к потолку и так же терпеливо сообщил:
- Фата, вы глупенькая. И, в общем-то, поэтому издалека видно, что не адресат.
Вообще, для своих лет фата Шилат была весьма хороша, но говорить ей это не стоило. Не поймет.
- Однако, между нами - в благодарность за ужин и кофе - вы отличный кандидат на адресата.
- Спасибо, - язвительно поблагодарила его эльфа, - хоть в чём-то я хороша.
Она подцепила ногтем последний кусок мяса, обмакнула его в подтаявший сливочный пломбир и поднялась, пытаясь за движением скрыть охватившую её досаду.
- То есть, вы хотите сказать, что Вавилон желает покарать кого-то за нарушение нескольких канонов, при этом ему безразлично, кого, и он готов проигнорировать все прочие вещи, ещё более ужасающие, которые происходят и продолжат происходить даже после моей смерти? Забавно. Похоже, что глупенькая тут не только я.
Фата на мгновение прекратила расхаживать вокруг столика и снова взглянула на Айзека, бездумно терзая манжет с золотой пилотской запонкой.
- В благодарность за благодарность вынуждена вас предупредить – если вы сейчас слишком поторопитесь с приговором, придется потом искать ещё одного кандидата. Потому что сегодняшней ночью моего дракона снова собираются угонять, причем не Болдуины, и вам потом придется объяснять этот прискорбный инцидент своим нанимателям, и свалить всё на меня уже не получится.

- В основном замешаны. Возможно, они собираются сесть в пилотское кресло, пойдя по стопам… - фата замолкла и поморщилась, - что до возврата дракона… Пока что не так много шансов, что я вообще выживу, но если всё пройдет гладко, то дракон вернется через лес на берег по моему приказу, а там его уже смогут забрать лояльные пилоты. Мы, девочки, всегда можем между собой договориться. Ещё есть вариант, в котором его планируют отправить не в Лес. Ну, вы поняли. Мне интересно, кто за этим стоит.
Айзек отмахнулся, с удовольствием доедая растаявшее мороженое.
- Ой, не кокетничайте, моя фата. Шансов у вас предостаточно. Ну хорошо, хорошо, я с радостью посмотрю и даже поучаствую.
В основном, потому что это все будет некоторым образом подтверждать слова юной леди Амарго. Это ей даже поможет, но не спасет окончательно. Не от всего, скажем так.
- Однако, - лорд Инколоре наставительно поднял серебряную десертную ложечку, - основная проблема останется при вас.
- Какая из них?
Эльф выразительно закатил глаза.
- Фата, не теряйте нить беседы, а то я подумаю, что вы и правда глупенькая, а не неопытная. Кто-то решил, что хочет видеть вас виноватой. Желательно, публично. Кому-то совершенно наплевать на здравый смысл и доказательства. Знаете, как началось мое путешествие к вам? Почти приказом. Сказать, каким, или сами угадаете?
- Вы его уже говорили, - прохладно улыбнулась эльфа, - моя основная проблема заключается не совсем в этом, а в том, что я так и не знаю, кто решил меня сместить. Кто-то из дражайших родственников – отец наверняка знает, кто это, но не будет вмешиваться, считая это целиком внутрисемейным делом. Мой противник, как видите, намного менее благороден и втягивает в дело кого попало, включая вот вас. Я дергаю за разные ниточки в попытке нащупать след, нарываюсь на всякое – с того самого момента, как… выяснилось, что дракону дали не просто женскую идентификацию, но ещё и моё Имя, стало ясно, что игра идёт по-крупному. Для того, чтобы сейчас меня убить, достаточно устроить ещё один взрыв – вместе с драконом погибну и я. – Её невольно передёрнуло, - но этого так и не произошло. Тогда мы с ней посовещались, и я подумала – ну ведь не может всё быть так сложно, потому что для того, чтоб угробить родича, обычно прикладывают намного меньше усилий. Можно подсыпать толчёное холодное железо в утренний кофе, убить на дуэли, в конце концов… Ради таких вещей не изобретают механизмы, попирающие своим существованием законы мироздания. Потому я и хочу проследить, куда хотят забрать разработку. Это всё звенья одной цепи. Найдём, кому и зачем понадобился дракон в обход моей воли, что он собирается с ним делать – поймём, кто за этим стоит и какие цели преследует.
- Да плевать мне на ваши семейные проблемы, - ласково заключил Иезекииль, выслушав всю эту долгую и не сказать, чтобы бессмысленную, речь, - глупенькая фата. Выдохните и давайте еще раз: кто бы ни хотел вас сместить, у него не так уж много могущества. Достаточно, но не так, чтобы призвать меня и сказать "мы знаем, кто во всем виноват" глотками Коллегии Невидимых, глупенькая фата! Я понятия не имею, зачем вам это говорю, может, потому что жалею вас и ваше... это порождение нечистой магии, а может, потому что хочу порвать пару упомянутых глоток, и тем не менее, вы, по-моему, недооцениваете глубину задницы, в которой находитесь.
Да, Айзек был совершенно прав – глубину задницы фата Амарго явно не просчитала, потому что интерес Коллегии Невидимых, вмешивавшихся только тогда, когда речь вправду шла о каких-то там судьбах мира, не предвидела.
Как же всё, оказывается, интересно.
- Возможно, - согласилась эльфа, - но, в сущности, у меня нет выбора, оперирую тем, чем обладаю. И поумнеть я тоже уже катастрофически не успеваю, потому задам ещё один глупенький вопрос - вы мне поможете, если я помогу вам? Ловля на живца, все такие штуки, знаете. Или такому, как вы, это уже неинтересно?

Нельзя сказать, что визит «Айзека» оставил после себя приятное впечатление, но выбитой из колеи фата Амарго тоже себя не чувствовала. Был соблазн отдать все облизанные гостем ложки в лабораторию на анализ, и, вообще, развести бурную деятельность на грани с паникой, но вместо того она отдала распоряжение подменить себя на ближайшие сутки и с чувством выполненного долга проспала два часа, сочтя, что это будет продуктивнее и полезнее. Мать действительно ей ничего не подсказывала, но был ещё кое-кто, с кем можно было посоветоваться, и, закинув свою новую подругу за плечо, эльфа отправилась на завод.
Дракон находился в одном из дальних ангаров, спешно освобожденных от запчастей для огнемётов (те нынче, в свете эпидемии, расходились, как горячие пирожки), и, формально, находился на технической доработке. Фактически эльфа вступила в нечистый заговор со своенравной техникой, согласившейся прикинуться кровоточащим механизмом несмотря на присущие молодой модели нетерпение и гнев – чуяла, что ещё наступит время для уничтожений; так что сейчас «Махлат» сиротливо возлегала в самом центре, венчая собой гору из запчастей, снятых бортовых пластин и прочих деталей, и тщательно создавала иллюзию неработоспособности. Кое-что от «Молоха» его внучке всё-таки перепало – подмены пока не замечал никто.
Почуяв явление теплокровной сестры, Аграт пошевелилась в то самое время, когда над заводом коротко взвыли сирены, возвещавшие о конце смены. Близость такого количества холодного железа было тяжело выносить – у эльфы поднялись дыбом наэлектризовавшиеся волосы, тяжело хлопнула по плечу скользкая коса, заплетенная подобием драконьего хвоста; как бы ни было тяжело каждый раз вступать в контакт, фата упрямо поджала губы и взглянула наверх, в темноту.
Из темноты на неё глядели тусклые, цвета старого золота, драконьи глаза – а её собственные тоже фосфоресцировали, и зрачок, по доброй традиции всех рептилий, был вертикальным.
- Уникальный момент, - хмыкнула Шилат, обходя дракона по широкой дуге. Появление Айзека она чуяла спиной обострившимися рефлексами, - двое высокородных устраивают засаду на горстку детишек. Вы захватили с собой какую-нибудь смертоносную магию?
- Неа. Только поесть. Хотите бургер?
Айзек на самом деле какое-то время уже сидел на старом оружейном ящике, разглядывая дракона. "Махлат" была хороша и да, чем-то похожа на свою тезку, так, что он даже на мгновение почувствовал яростное неприятие вот этой вот идеи с наживкой, утаскиванием дракона в лес и тому подобными глупостями. Но это было так странно, что не задержалось надолго.
Он и в самом деле держал в руках бумажный пакет с развеселыми цветными коробочками из "Мирддинс" и стакан колы, а выглядел в своей потертой "пилотской" кожаной куртке так обычно, будто вышел в на ближайшую террасу перекусить и покидать куски горгульям.
- Вообще, - задумчиво сказал он, - меня всегда печалило, знаете, что у всего этого производства - я имею в виду пилотов - такой большой процент отбраковки. Ну да, девочку можно отправить на завод, но это ведь даже на гран не отбивает затраты на ее появление. Представляете, какие риски? Если за штурвал вашей дамы можно посадить не только мальчика - это ведь какие возможности...
- Хочу, - поколебавшись, кивнула эльфа.
Раньше от одного только запаха холодного железа её начинало мутить, но реальность вносила свои коррективы – но перед тем, как занять позицию где-то неподалеку Айзека, выглядевшего так, будто он пришёл посмотреть бесплатное кино, прочертила несколько линий в пыльной темноте. Заготавливать что-то заранее означало навлечь на себя риск быть раскрытым, и потому Шилат шла по пути спонтанных импровизаций, и сейчас аккуратно вырезала из общей картины мира один небольшой кусочек методами, которые не оставляли следов и за тяжелой аурой дракона были попросту не слышны. В висках зудели своенравные нотации «Махлат» - она, даже понимая, что её судьба целиком зависит от тёзки, не могла удержаться от ядовитых уколов, угроз и тошнотворных обещаний. Эльфа её не винила – после потери их общего всадника скверно было тоже обеим.
Шилат уселась неподалеку от эльфа на свёрнутый в несколько раз брезентовый чехол из-под оборудования, скрещивая ноги, потёрла нос, свербевший от поднявшейся пыли, и подумала о том, почему предположение Айзека ей ещё не приходило в голову.
- Я не исключаю такой возможности, - с неохотой признала она, - для того, чтобы это выяснить, нужна, понимаете ли, нормальная документация, расчёты, испытания. Воспитанные лояльные полукровки, в конце концов. А с Махлат что-то всё через жопу, бедная девочка.

Шилат невольно, одними губами, повторяла каждое слово ответа, сжимая в ладонях своё оружие, от волнения даже рефлекторно приподнялась на ладонь над полом, и напряженно следила за тем, что делала девочка. Девушка.
- Она чистокровная эльфа, - перестроиться, отстраниться от дракона казалось очень сложной задачей, и Шилат едва не соскользнула в то же совершенное состояние всемогущества, присущее Аграт, и в самый последний момент остановила себя, впившись в висок собеседника не раскаленной иглой, а просто достаточно резкой телепатией. – И пришла сюда из Леса тем самым путём. От неё, говорит Махлат, тянет перегноем.
Юная эльфа тем временем чертила в воздухе огненные символы, и с каждым её жестом в ангаре становилось всё более удушливо, будто его накрыл рой болотной мошкары; дети, повинуясь лаконичным указаниям, разместились вокруг дракона, образовывая широкий круг… или, возможно, вершины многогранной печати.
Фата не вмешивалась, пытаясь запомнить происходящее хотя бы вот для того, чтоб потом за чашечкой чая рассказать о том Варде – если, конечно, выживет и каким-то чудом избавится от внимания Коллегии – и безмолвно наблюдала за тем, как дракон кладёт тяжелую когтистую лапу на одну из линий, за тем, как из ослабевших ладоней ближайшего к ней мальчика вываливается фонарик; за тем, как дети рассаживаются на грязном полу, опускают на него ладони и закрывают глаза, и выражение лиц у них какое-то такое же блаженное, как у тех, кого когда-то вечность назад обнаруживала служба безопасности…
Магия, затапливающая помещение, не имела никакого отношения к существовавшим ранее законам мироздания. Фата так же беззвучно выругалась, но не шелохнулась; девочка покачивалась, прикрыв глаза, и что-то такое говорила Аграт, тоже телепатически, – не про Королеву Червей, конечно, но тоже заманчивое, сладкое, пахнущее смертью и напалмом, а дети в этот момент по одному обмякали, сохраняя всё то же счастливое выражение на лицах.
Потом эльфа опустила кинжал, и кровь из шеи последнего заструилась по невидимым желобкам, будто тёмная ртуть, и так же быстро за бегущим ручьём начинал светиться круг, затапливая мерзким туманным сиянием всё вокруг.
Фата собралась, как борзая, отсчитывая оставшиеся дюймы и соизмеряя их с секундами, а потом, наощупь дёрнув на себя почти невидимую руку Охотника, заскочила в круг за полмгновения до того, как он потух.
И тогда в ангаре осталось только двенадцать тел.

Фата взмолилась всем пустынным демонам, чтоб удалось удержаться верхом – Айзек сейчас представлял собой очень надежную, хоть и постоянно движущуюся защиту, и пренебрегать ею эльфе, как опытному стрелку, казалось очень глупым. Прицелиться, конечно, сейчас было невозможно – тут уже оставалось уповать на коварство старинного оружия, обладавшего собственной волей, конечно, не на уровне дракона, но в весьма и весьма достойной мере. Вопрос равномерности освещения был решен достаточно изящно: долгий залп магического огня из его дула превратил в живые факелы двух ближайших альвов, готовивших очередной сюрприз для неприятеля – нерастраченные обрывки магии, силы и слов рассыпались во все стороны, освещая в свою очередь всё остальное.
- Ужин при свечах! – одобрительно воскликнула Аграт звенящим в нескольких диапазонах драконьим голосом; сама машина же, в свою очередь тоже желая приобщиться к всеобщему веселью, прямо на глазах у потрясенных таким предательством колдунов зажевала и всосала в себя третьего, на ходу превращая его в топливо, и радостно рявкнула на высоких частотах, от чего металл военной техники неприятно, вступая в резонанс, завибрировал, сбивая оставшихся заклинателей с ритма.
Кого-то нужно было взять живым и допросить – но пока их было слишком много; оставалась ещё загадочная эльфа, каким-то образом пробравшаяся на завод, и её тоже нужно было бы поймать, но в этом мельтешении огня и теней пока соображалось скверно.
Фата всё-таки отделилась, улучив момент, спрыгнула – упала - в промерзшую листву, перекатилась; выставив перед собой приклад, поймала на него враждебное заклинание, отразившееся и рикошетом ушедшее куда-то в темноту между деревьями, и от души врезала нападавшему прямо по лицу, сократив дистанцию смазанным, почти драконьим движением. Ненависть боевой машины душила её, затапливала целиком, и было очень тяжело отделить собственные ощущения от чужих, вложенных в железный каркас инженерами – но вместе с этим в крови бурлили непривычные, смертоносные рефлексы; выбрав из двух зол меньшее, Шилат вцепилась зубами в прикрытую какой-то нелепой маской скулу альва, вместе с кровью впитывая в себя первые два слога его тайного имени – третий и четвертый, подсказывали драконьи инстинкты, находились чуть ниже, бились в гортани, сонной артерии и сердце, но если она хотела оставить ему жизнь, по крайней мере, ненадолго – для допроса - следовало искать их в другом месте.
От драконьей ярости у деревьев обгорали ветки, а у него - неприятно нагревались костяные шипы на спине, так что Иезекииль зашипел, когда фата свалилась на землю: ему как-то не понравилось, и сразу даже не сказать, что именно.
Он пронесся по поляне, избегая драконьих лап, разорвал кого-то по пути, вынул сердце у альвского мага и с удовольствем потоптался на товарище с автоматом, даже попрыгал сверху - по привычке не считая ран и сопутствующих повреждений - проще потом отлежаться где-нибудь в глубокой темной норе, чем проявлять (фу, какая гадость) осторожность. В него стреляли, пули звонко отскакивали от спины, иногда больно жалили, добавляя ненависти и желания уничтожать, так что для пущего веселья Айзек свалил на затейливые построения альвов передвижной генератор, и тот взорвался, разнеся несколько ящиков с неустановленным содержимым. В свете горящих кустов лорд Инколоре некуртуазно побил мордатого тролля останками одного из его начальников и огляделся в поисках продолжения.
Было немного больненько.
Альвы медленно догорали, лежа на земле уже неподвижно; драконица топталась кругами следом, довольно дожевывая тех, кого не успел оприходовать Охотник; напоследок, решив повеселиться, она с забавным звуком фыркнула напалмом на остатки техники, окончательно похоронив саму идею её воскрешения. Фата Амарго, используя одно из тел в качестве подставки, методично отстреливала подкрепление в лице четырех рядовых колдунов, прибывших, судя по всему, на звук. Едва ли они были единственными, кто прилетит на этот свет - хотя целую армию в лес явно не завезли.
Фата разогнулась, пнула ногой бессознательное тело того, кому откусила щёку, проверяя, дышит ли он – в запале боя она могла увлечься, да и Айзек, снова-таки, бесновался по всем площадям, так что мало ли что.
Но нет, ещё был жив. Пока.
- Сыш ты, пидор, - в некоторые моменты в ней просыпалось нечто дрянное, впитанное вместе с дядюшкиным воспитанием в нижних ярусах, и потому фата пнула альва ещё раз, уже по диафрагме, заставив захлебываться морозным воздухом, - жить хочешь? Давай выкладывай, кому и куда понадобился дракон. Эй, Айзек, вы в порядке? Подтягивайтесь сюда, начинается самое вкусное! Выдержите, если что, ещё один телепорт?

Это подействовало – несмотря на то, что контуры тела всё ещё подрагивали, будто бы в неуверенности, хотят ли они вообще тут находиться, лицо эльфы больше не менялось, и фата Амарго поморщилась, снова вглядываясь: её черты не давали ей покоя, будто бы были очень хорошо знакомыми.
- Твоё имя?
- Замара Инченди, - выплюнула пленница, глядя на свою пленительницу исподлобья: Айзека она явно боялась больше. «И зря», отметила про себя фата Шилат, может, не умевшая так угрожающе принимать на грудь чужие смертельные заклинания - ну так перед ней и не альвский военный колдун.
Потом она наконец вспомнила: это имя и лицо, в числе прочих, несколько лет назад перепечатывали все газеты, а от баннеров, объявляющих награду за найденных живыми пропавших высокородных детей, некуда было спрятать глаза. На свою беду, она не следила за этим делом внимательно, сочтя, что и других занятий хватает, и потому теперь понятия не имела, чем всё закончилось – слышала краем уха, что дети нашлись, спустя год или два, но это и всё; и теперь не знала, как сложить все части пазла так, чтоб вышла цельная картина.
- Сколько ты уже работаешь на альвов? – строго спросила она, хмурясь.
Замара в ответ попыталась извернуться и отползти, но Аграт угрожающе заклокотала, лязгнув сочленением в передней лапе, и эльфа испуганно прижалась к земле.
- Я не работаю на альвов, – надменно заявила она, - они помогают Лесу в Возрождении. А Вавилон ждёт расплата!
- За что? – непонимающе переспросила Шилат.
- За бездумное растрачивание ресурсов! – выплюнула эльфочка с ненавистью, - за порчу ценнейшего… наилучшего… за искажение сердца мира. Вы все – проклятые потребители и искаженцы, и расплата будет страшной!
- Хорошо-о-о-о, - протянула фата, пытаясь на ходу перестроиться и подыграть безумной, судя по всему, фанатичке, - окей. А откуда ты всё это вообще взяла?
- Лес не выдает своих секретов, - Замара поджала губы и замолкла, дрожа от близости холодного железа.
Самой Шилат тоже было не то чтоб особо сладко, и она не находила в себе сил на долгие расспросы, и теперь прокручивала в голове информацию раз за разом, пытаясь придумать, что и как нужно сказать, чтоб эльфа раскололась.
Вероятно, её завербовали во время того исчезновения, и она могла быть спящим агентом. Вероятно, обучили этой странной магии тогда же – и против неё ещё следует найти лекарство, и потребовать у фаты Варды, когда (если) та вернется в Вавилон, сделать прививку всем охранным системам.
- Покажи, - фата наклонилась и с силой тряхнула её за плечо, - покажи, как ты открываешь путь в лес. Покажи, и я тебя отпущу.
Замара с добрую минуту глядела на эльфу ненавидящим взглядом, потом вдруг черты её лица расслабились, и она легко согласилась:
- Ну конечно. Разумеется.
С помощью Шилат поднявшись с земли, она отряхнулась, оглянулась на дракона и вдруг, оттолкнув, принялась бежать, уже на третьем шаге проваливаясь в темноту – почти готовая к такому развитию событий фата, используя драконовские рефлексы, рванула за ней, цепляясь в волосы, и они клубком взбесившихся кошек покатились по земле, засыпанной бурым пеплом.
Замара извернулась, целясь локтем в глаз, выплюнула старшей эльфе в лицо несколько колких заклинаний, отчего та на мгновение ослепла, в отместку укусила куда-то наугад - рот тут же заполнило тёплой солоноватой кровью - и снова провалилась куда-то в лесную темноту. Место, встретившее их в этот раз, пахнуло разгоряченной сосновой смолой, брызнуло в глаза десятком призрачных огоньков, отражавшихся в непрозрачно-чернильной поверхности испускавшего клубы пара пруда; прокатившись по сырой теплой кочке, они опять нырнули в темень, тут же превратившуюся в заснеженный пригорок. Шилат, несмотря на неподходящие для усвоения новых знаний обстоятельства, наконец, благодаря её крови, нащупала тот механизм, которым пользовалась девочка - и дёрнула её назад.
Они обе вывалились по другую сторону горячего чёрного озера; Замара, не ожидав такой подлянки, попыталась атаковать ещё раз, но захрипела, стоило прикладу повстречаться с её горлом – уж чему Шилат научил месяц в Лемурии, так это тому, что бить нужно быстро, потому что второго шанса может уже не быть. Девчонка обмякла; эльфа, не теряя времени, оттолкнула её в сторону смоляной воды, аккуратно надавила ботинком, стараясь не прикасаться к местной флоре, и подождала, пока из-под воды прекратили подниматься пузырьки.
Сердце беглянки больше не билось – и тогда она исполнила обещание, отпустив её, и озеро беззвучно приняло эту жертву, сыто изрыгнув из себя странный утробный звук.
Шилат оглянулась, пытаясь разыскать верное направление – первая её попытка пройти по изнанке Леса оказалась удачной, но теперь, стоило адреналину схлынуть, она была уже не так уверена в своих силах. Дракона отсюда уже не было слышно; зови Айзека или не зови, не придёт, потому что просто не сможет – покружив на одном месте, эльфа услышала треск зарослей, вздрогнув, предпочла не встречаться с громоздким местным обитателем – его-то окрутить вокруг пальца явно не получится, и решительно шагнула в какое-то абстрактное никуда.
Жёлтая, покрытая отпечатками чьих-то ладоней – и только их, больше ни единого следа – поляна была явно не тем местом, потом был покрытый мерзко фосфоресцирующим розовым лишайником пригорок, после – поляна с несколькими, уже давно тут лежавшими (почему они не исчезли?) детскими телами, присыпанными листвой и снегом, потом ей показался обгорелый барак, вероятно, старой постройки, годов эдак тридцатых прошлого века, а после него были всё более и более глубокие лесные дебри - недобро жаркие, с мерзким затхлым запахом, полнящиеся неприятными шорохами, хлюпаньем, шепотками, свистящим в ветвях ветром.
Эльфа с каждым неудачным переходом – вскоре ей начало казаться, что она ходит по кругу, с одного одинакового лесного пригорка на другой – всё больше теряла надежду, и тогда, остановившись, безмолвно взмолилась, обращаясь сразу к Матери, Рогатому, тысяче пустынных демонов и всем безымянным лесным тварям разом, пожелав наконец-то выйти в безопасное место. Для верности крепко несколько раз выругалась, и это наконец-то сработало.
То ли Чернолесье действительно беспокоилось о своём порочном семени, то ли ей наконец удалось сосредоточиться - но со следующим шагом фата вывалилась на уже знакомую поляну и тяжело оперлась на своё ружье, пытаясь отдышаться. И тут же торжествующе задрала нос – у неё получилось! Сакральные знания, уникальный, неведомый доселе никому из вавилонских эльфов компонент, секрет всех заводских пропаж – он в её ладонях!
- Айзек? Айзек, вы здесь, вы слышите?! У меня вышло!