- Курите? – спросила госпожа вице-президент, и, не дожидаясь ответа, затянулась сама, отвернувшись к окну. Господин исполнительный директор несколько подобострастно кивнул, прозорливо сочтя вопрос разрешением, и на какое-то время в кабинете стало очень тихо – только с едва слышным хрустальным звоном покачивался в дыму сверкающий кокон чего-то очень давно засушенного под потолком.
За окном было не на что смотреть – затянутые сизо-зеленой краской слепые окна законсервированного цеха и длинная подпалина, оставшаяся после самайнского костра, пересекающая их по диагонали; по-драконьи узкий язык бесплодной земли между высокой стеной, огораживающей замшелые бараки, и блистающим свежестью административным корпусом; груда перекрученного, оплавленного металла, за которой, украдкой спрятавшись от посторонних глаз, в обход техники безопасности и здравого смысла курит один из дежурных магов, и кадило на его локте недобро подмигивает радиоактивным зелёным. Госпожа вице-президент, если так можно было выразиться, размышляла – обо всём сразу: о взрывах, предтечи которых она так и не познала, об их новом драконе, – нет, не совсем так, её новом драконе, который стал настоящим яблоком раздора, и о том, что теперь с этим драконом делать, о своих собственных испытателях, чьи драгоценные жизни оказались потрачены так бездарно, и о том, чем придётся платить фате Армеро, если сегодня произойдет что-то похожее - но отказываться и отступать нельзя, потому что на весах замерло слишком многое. О войне – корпоративной, и той, которую ведет Вавилон на востоке и, что сложнее, севере.
О своей судьбе в этом всём.
Амфетамин, принятый с утра, пока что был самым удачным решением за день.
- Всё готово, - из представительного селектора на массивном столе, вырезанном ещё из древесины Золотого каштана ныне стёртого с лица земли войной Броселианда, донёсся бодрый голос Лорелей, всегда безошибочно знавшей, где окопалась её госпожа, - приёмка в восторге, Асир тоже здесь, уже начали откупоривать шампанское. Ждём вас и пилота.
«С пилотом нужно было поговорить заранее», с досадой ещё раз призналась сама себе Шилат, не ответив: Лорелей и так знала, что все слова были услышаны и приняты к сведению, иначе и быть не могло. Следовало с ним договориться, применить манипуляции, убедить, что сотрудничество необходимо, но она в суматохе последних дней не смогла найти подходящий момент, чтоб подстроить эту встречу – нужно было уговаривать упёртое военное командование, распорядиться, чтоб дали кому нужно денег, устраивать всё так, чтоб свою увольнительную пилот проводил именно в Вавилоне – в конечном итоге, стоило признать, она не нашла в себе душевных сил, зачем-то оттягивая эту встречу, будто боялась, что произойдёт что-то непоправимое.
Но Амарго, конечно же, ничего не боялась.

В дверь постучали.
Фата одним движением ладони бесследно рассеяла табачный дым, сняла строгие очки с тончайшей, будто паутина, золотой дужкой, обернулась. Тилвит-тег уже занял своё место за столом, превратившись в подобие эльфийской статуи: он, по сути, был неплохим парнем, только иногда слишком уж перегибал палку с осознанием собственной значимости - вот и сейчас, даже не протянув руку вошедшему в кабинет пилоту, сразу затянул волынку про честь, национальную гордость и то, что корпорация делает пилоту большое одолжение, приглашая его сюда сегодня, но, видимо, нервничал, потому что на полпути сбился и тут же зашёл на второй круг.
- Окажите любезность, - холодно уронила Шилат, делая шаг от окна, - я хочу поговорить с капитаном Армеро лично, с глазу на глаз. Простая формальность.
Что-то было в её тоне такое, что тег проглотил все свои возражения разом, невесомо кивнул и поднялся из-за стола. Эльфа протянула ладонь для приветствия, серьезно глянула снизу вверх, представилась:
- Фата Амарго. Добро пожаловать в «Дорату». Вы смелый человек, капитан Армеро?
Тут, вблизи, она наконец почувствовала едва ощутимый запах - холодного железа. И войны.

- Нет, что вы, - поморщилась фата, отводя ладонь за спину. То, что рукопожатие вообще состоялось, говорило о том, что пилот не настроен против неё, или, хотя бы, просто смирился со своим вынужденным временным рабством. И это было хорошо – поможет избежать нескольких неприятных моментов.
- Мало того, я распорядилась о том, чтоб регламент церемонии был несколько растянут - чтобы вы успели пролистать гримуар хотя бы дважды. У одного только генерала речь займет минут тридцать, так что об этом не беспокойтесь.
Она снова втянула воздух и опустила ресницы. Сделала шаг назад, возвращая безопасную дистанцию, но не смогла удержаться на месте у стола, лишь на мгновение коснувшись его бедром – пользуясь тем, что полукровка скован своей военной выправкой, выбрала беспокойную широкую дугу в качестве своей траектории.
- Меня волнует несколько другое. Я пообещала фате Армеро, что прослежу за вашей безопасностью лично, и соблюдение этого обещания, верите или нет, в моих интересах. Однако у меня возникают… опасения различного толка, и я теперь размышляю, как бы нам с вами всего этого избежать. Я читала обо всех ваших вылетах, впечатляющий послужной список, хорошие рекомендации, блестящая характеристика – с моей, разумеется, точки зрения – поэтому я не жду слепого подчинения. Я даю вам информацию, а вы принимаете ее к сведению и бережете свою шкуру, договорились?
Затылок полукровки, как Шилат казалось, излучал мрачное недовольство.
- Прежде всего… это не обычный дракон. Вероятно, это нечто такое, с чем вам ещё не приходилось сталкиваться, оно изнасиловало и высушило дотла двух наших испытателей, и ни один из них не успел доложить ничего, что могло бы подсказать мне, что с этим драконом не так. А третий благополучно завершил тестовый вылет, написал пристойный, я бы сказала, эталонный рапорт - а ночью скончался от кровоизлияния в мозг, его наутро даже собирать было не из чего. Мучительная смерть, поверьте, я никому такого не пожелаю – поэтому прямо сейчас даю вам выбор. Вы можете отказаться от вылета и испытаний. Тогда я сломаю вам руку, прямо сейчас, это немного больно, зато вы гарантировано останетесь при разуме, ну проходите в гипсе пару недель, но это невеликая плата за безопасную жизнь. Или вы соглашаетесь - тогда я снабжаю вас защитными средствами на своё усмотрение и надеюсь на то, что ваша воля окажется сильнее воли этого дракона.
Дуга замкнулась, и эльфа всё-таки присела на краешек стола, беззаботно смахнув с него казавшуюся неподъемной пачку бумаг – листки беспокойно разлетелись по полу и тут же обуглились, превращаясь в невесомый пепел.
Следовало взять себя в руки и прекратить нервничать.
- Второе. Если вы всё-таки совершите вылет, не следуйте обозначенному маршруту. Летите куда вздумается, хоть к Спиральному Дворцу, мне безразлично – главное, вернитесь и благополучно посадите дракона где-нибудь тут же, а обо всем остальном я позабочусь, перехватывать вас не будут. Я не знаю, что может случиться на маршруте, и не советую вам проверять. Возможно, ничего. Ну как?

У эльфов действительно хватало совершенно невыносимых манер – одной из них была привычка всё делать по своему разумению, ничуть не обращая внимания на нежелание, несогласие и в некоторых случаях даже сопротивление тех окружающих, кто не успел или не мог убежать. Впрочем, открыто спорить Шилат не стала – как минимум, поломка дракона в её сегодняшние планы не входила, и даже шпилька пилота, намекающая на то, что госпожа вице понятия не имеет, как железные машины смерти функционируют на самом деле, была пропущена без ответа: скажем, у неё были причины думать, что уделять внимание такой мелочной мести будет несколько нецелесообразно ввиду того, во что грозят вылиться её планы – сами по себе намеревающиеся выглядеть как месть. Сразу за всё, авансом.
И за фамильярное обращение – тоже.
- Я согласна с вами, - широко улыбнулась фата Шилат в ответ, - это всё - полное дерьмо, и чем дальше, тем будет хуже. Но нет, упаси Мать, никаких амулетов. Фата Армеро как-то раз подала мне более удачную идею. И, раз мы с вами уже настолько сблизились…
Она всё-таки бросилась – метила не в руку, хотя обычно это было проще, а сразу в сонную артерию, в шею, на которой было много нервных окончаний – и даже извинилась, неловко подхватывая слишком тяжелого для её рук пилота и опускаясь вместе с ним на пол:
- Прошу вас учесть, что я всё это делаю из соображений безопасности… собственной, само собой.
Она догадывалась заранее, каким именно будет выбор пилота, и потому предпочла принять предварительные меры – закатав рукава своей рубашки, фата явила миру щедро уже расчертанные запекшимися чернильными узорами оба предплечья.
- Потерпите, пожалуйста, - попросила она, совершенно бесцеременно седлая пилота и принявшись развязывать форменный галстук, - я постараюсь быстро и не слишком больно.
У господина исполнительного директора в столе, она чуяла, лежало стальное лезвие для кокаина, и им было бы надежнее - но Рогатый его знает, во что этот парень мог впутаться после последнего медосмотра, а рисковать здоровьем драгоценного полукровки Шилат не хотела даже тогда, когда собиралась его резать, так что на этот случай у неё с собой в рукаве был собственный, тонкий, как слюда, скальпель.
Чертить, конечно, было сложно – её сбивали с толку чужие рисунки. Тайное золото в тенях на белой коже и движения лезвия вдоль проявляющихся рун. Непривычно красная кровь, оглушительно пахнущая холодным железом – будто твоя смерть, фата, лежит перед тобой, и только ждёт, пока ты отвернёшься, чтоб броситься в ответ.
Может, завтра.
А сегодня это, возможно, поможет полукровке выжить.
Алое мешается с чёрным, и после этого пропадает бесследно – вопрос престижа, в конце концов, все должны сохранить лицо, выйдя из этого кабинета, поэтому всё должно быть красиво и аккуратно. После всех причитавшихся ритуалов и слов, капнув напоследок из собственного пальца на пол для Богини, фата поднялась, отряхнула колени и отступила на два шага, возвращая свои белоснежные манжеты на место.
- Теперь можете ударить меня, если вам станет легче, но только один раз и не по лицу, потому что нас ждут камеры, я не успею ещё раз накраситься, - не опуская глаз, предельно честно сказала она, протягивая руку и не ожидая, что полукровка её примет, - если нет, то поднимайтесь и пойдемте. Нас уже все ждут.

Кроме всего прочего, было по-зимнему зябко – конечно, ради высоких гостей кабалисты расстарались, и прогрели помещение как могли, но ангар был слишком огромен, и потому разноцветная сияющая толпа, значительная часть членов которой высокомерно делала вид, что не способна ощущать мороза и жары в принципе (просто ожидает максимального комфорта везде, где появляется), втихую грелась как могла. Саму фату трусил озноб – то ли поздний откат от колдовства, то ли дурные предчувствия, и наброшенный лесковой вездесущей рукой Лорелей на плечи мех ничуть не согревал. Генерал Мельхиор заканчивал свою речь, в узких оконных щелях полыхал щедро кем-то наведённый курортный закат, а на самом деле там, за стенкой ангара, возвышалась громада административного небоскрёба, цеха, бараки, склады и скованная морозом грязь. Только одно роднило реальность с красочной иллюзией – полное отсутствие туч, и небо наверняка уже по случаю ранней почти-декабрьской ночи покрылось россыпью блёклых звёзд.
Фата бросила косой взгляд на пилота – тот как раз уткнулся в гримуар, неприятно подняв брови - и почувствовала отчётливый укол зависти. Проведённый ею ритуал, разумеется, не мог целиком гарантировать, что тот выживет – в конце концов, в дело могли вступить личная лихая дурость и что там ещё Рогатый этому полукровке при рождении вручил; но она постаралась на сегодня выкупить его у Матери и снабдить тем, что поможет не сойти с ума от умственных перегрузок, и потому отчаянно завидовала – какие-то жалкие несколько минут, и полукровка уже будет там, наверху, в чистоте и холоде, наедине со всего одной сумасшедшей тварью. А вот ей этим вечером предстоит общением как минимум с полутора десятками - и при этом никаких утешительных полётов на высокой скорости.
Интересно, думала фата, что они чувствуют, когда садятся в кресло. Зная, что каждый вылет может стать последним.
Что он сейчас, зная, что всё заранее идёт не так, чувствует?
Генерал Мельхиор наконец перестал говорить, и все оглушительно, с явственно звеневшим в морозном воздухе облегчением, зааплодировали; саму фату крепко под локоть держал престарелый эльф из верхушек военного командования и что-то восторженно шипел на ухо про то, что они ещё Болдуинам покажут, они ого-го, и новые спецификации дракона – просто не%ически о%енный пи%дец, не при фате Амарго будь сказано; фата рассеянно кивала, уже привыкнув к тому, как разговаривали в армии, вежливо пыталась высвободиться, но у эльфа была очень крепкая хватка.
Снова зааплодировали, и место за трибуной занял директор. Он был чуть более лаконичен, хотя тоже пел волосоловьём – о том, как «Дората» ценит внимание деловых партнёров и общественности, о патриотизме и высокой цели, конечной целью которой, здесь понимали это всё, является возможность обрести ещё больше влияния и денег.
- …совершенно уникальная инженерная разработка, - заливался тег, - основанная на принципиально новых прототипах, не имеющих ничего общего с классическими моделями класса, с позволения сказать, «Баал», и, разумеется, давно устаревшей спецификацией «Молох»…
Речь тега, к счастью, хоть и изобиловавшая техническими подробностями, часть присутствущих которые понимала только слово через два, продлилась недолго – обменявшись вежливыми поклонами с генералом Мельхиором, надувши щёки стоявшим намного ближе к дракону, чем сам его пилот, он развёл руки в стороны и звонко произнёс:
- Позвольте вам представить… Махлат!
Истончённая колдовская вуаль, подчиняясь жестам невидимых за спинами собрания оккультистов, послушно рухнула, иссиня-чёрный дракон по-кошачьи потянулся, сбрасывая сдерживающие силовые линии, и активировал наблюдательные системы, открывая глаза цвета старого золота.

- Эта крошка, - флегматично затянулся сигаретой эльф, так и не отпустив локтя фаты Шилат, - способна задать жару. Глядите, как они забавно барахтаются.
Безрассудно подступивших на слишком короткую по отношению к дракону дистанцию списали сразу – кое-кто, действительно, ещё барахтался, но недолго – дракон разворачивался с ленивой грацией крупного хищника, будто бы не замечая попадавших под его когтистые лапы смешных букашек-фейри. Что-то шло не так; пилот слишком долго не давал команду взлететь, и заинтригованная публика, предусмотрительно столпившаяся у самой дальней стены, ждала: взлетит или нет? Может, сейчас дракон всё-таки замрёт, выплюнув наружу изломанное кататонией тело пилота?
В каком бы секрете ни содержались корпоративные тайны, про судьбу предыдущих трёх испытателей наверняка кто-то прознал, и над фейри витал лёгкий флёр злорадного предчувствия неудачи. Шилат это неожиданно разозлило – возможно, дело было в намного более тяжёлом, чем обычно, драконьем присутствии, но вместо отстраненного холодного самообладания она чувствовала только жгучую ненависть.
Желание убивать. Жечь.
И жажду свободы, настолько же невыносимую, насколько невыносимым было ожидание… хоть чего-то.
Дракон, ещё раз вильнув хвостом, будто разозлённый кот, одним невесомым (но сотрясшим ангар до основания) движением развернулся головой наружу, к взлётным площадкам: по регламенту следовало вывести машину наружу и уже там осторожно брать разбег, но «Махлат» стартовал сразу, почти вертикально взмывая в воздух невидимой чёрной стрелой – не всех высыпавших наружу фейри воспитание спасло от воплей неожиданности, а слова, которые произносил желчный эльф на правое ухо Шилат, буквально дословным эхом отражались слева, где в толпе барахталась сенатор от партии Правой руки, от которой и выражений-то таких никогда никто не слышал.
- Летит, - с какой-то романтической безрассудностью, несмотря на всё, что они обсуждали, Лорелей пробилась к своей хозяйке и тоже задрала голову вверх. Визг двигателей запоздало ударил по ушам, так что фейри на время оглохли; горячий воздух содрал с плеч полушубки и нарядные плащи, генерал Мельхиор, судя по звукам, лишился недобросовестного закрепленного иконостаса медалей; чёрная точка с золотистыми бортовыми огнями, и без того практически незаметная на фоне ночного неба, стремительно удалялась.
- В диспетчерскую рубку, мигом! – распорядилась Шилат, пытаясь прокашляться, и, не глядя, последовала ли русалка за ней, свернула пространство узлом, чтобы как можно быстрее сократить свой путь.

В диспетчерской было, с непривычки, очень тихо и темно. Очерченные зеленовато-рыжим светом радаров и кнопок, в темноте, казалось, отделенные от тела зависли лица диспетчеров; на крупном экране стремительно удаляется ослепительно-белая точка «Махлат».
- Отклонились от маршрута, - докладывает один из них, заметив присутствие посторонних.
Эльф, увязавшийся следом за ней вместо Лорелей, выпускает дым прямо перед собой и хмыкает:
- Ну немудрено, я бы тоже на таком красавце по маршруту не катался. Удачливые они все-таки ублюдки… Включи масштаб.
Диспетчер повинуется, и Шилат, получив уговоренную поддержку в лице так надоевшего ей эльфа, тоже с напряженным интересом следит за светящейся точкой: не падает, нет? Летят слишком быстро, стремительно удаляясь от завода, но почти ровно.
- Отличный вираж! – восхищается эльф, большой, как оказывается, ценитель фигур высшего пилотажа, и повторяет: - ну и красавец!
- Поднимать звено перехватчиков? – робко спрашивает кто-то из-за спины, но эльф, сверкнув погонами, с досадой отмахивается:
- Пока забудь про протоколы, сынок. Давай ещё посмотрим.
Точка занимает обоих эльфов целиком, описывая слишком широкую дугу, она зависает где-то над морем, неспешно кружит практически на одном месте, набирая высоту, потом резко виляет назад, к береговой линии Авалона, стремительно снижается – где-то там сейчас, запертые в своих домах, даже привычные к полётам драконов фейри насмерть перепуганы ввинчивающимся в уши сверхзвуковым рёвом «Махлат», заходящей на посадку по такой траектории, по которой, по хорошему, не садятся.
Момент, когда дракон пропахивает когтями посадочную площадку, знаменуется таким смертельным визгом, что все восторженные вопли в нём тухнут, будто брошенная в океан искра.
- Ну теперь-то можно уже пить? – легкомысленно спрашивает Лорелей, когда всё затихает. И эти её слова запускают какой-то спусковой механизм, после чего все собравшиеся начисто забывают и о драконе, и о его пилоте.

- Приставить к пилоту охрану? – Лорелей тщательно избегала называть полукровку по имени, может, стараясь подчеркнуть классовое различие, а может, в попытке лишний раз не бередить ухо своей начальницы пресветлой фамилией.
- Да, но пусть действуют осторожно. Можно привлечь ненужное внимание. Мы ведь уже об этом говорили, - рассеянно вспомнила фата Амарго, всматриваясь в темноту, в которой, снова охваченный плотной сетью силовых линий, угрожающей чернильной громадой замер дракон. Получившие совершенно однозначные инструкции, инженеры-испытатели не рискнули его отводить в ангар, так и оставив дремать на взлётной полосе – всё равно других тут пока что не было.
Может быть, когда-нибудь, если всё сложится достаточно неудачно… Авантюра с возобновлением производства драконов была тем ещё смертельным риском, но армия вцепилась в концепт так, что гвоздодёром не отодрать, и, судя по всему, осталась крайне довольна даже первичными результатами вылета, так что фата предчувствовала ещё более сложные времена. Но проблемы следовало решать по мере необходимости, и первостепенной на сегодня она видела совсем не армейских и даже не контракт.
- Может, вызвать для него семейного врача Армеро? Я всё могу уладить, - озвучила витавшие в воздухе сомнения русалка, глядя на то, как двое троллей-безопасников, аккуратно подхватив пилота под локти, уводят его в сторону от толпы по направлению к заводскому госпиталю.
- Нет, не нужно. Местный врач достаточно компетентен, - почему-то в последний момент передумала фата. - Я ещё немного побуду здесь, а ты развлеки там всех, как обычно.
- Побеседуете с ним, а? Он красавчик, - с ноткой лукавства спросила секретарь.
- Утром, - отрезала Шилат, совершенно уверенная в том, что даже обычную беседу (вот даже без всего того, на что намекала русалка) пилот сегодня не выдержит.
Лорелей кивнула, достала из нарядного клатча крошечное зеркальце и сунула его за вырез пиджака – высокое собрание не видело, что за углом ангара синеволосая красотка на глазах превращается в темноволосую, зеркальным жестом близнеца стряхивает аккуратно закрученный локон на глаз и, качнув бедрами, возвращается к публике.
Сама Шилат, бросив последний взгляд на дракона, прокладывает себе быструю дорогу в медицинский корпус прямо из заводской темноты, проросшей тревожным запахом железной ржавчины.

Шумели ещё достаточно долго. Что там точно происходило, фата Амарго знать не хотела, свалив все проблемы на плечи своей помощницы, наверняка сейчас пользовавшейся её собственной личиной максимально эффективно; иногда это создавало небольшие проблемы сердечного толка, но намного чаще существенно помогало остаться в сознании и не сдохнуть от нагрузки, непомерной даже для эльфы. Можно было сделать перерыв и напряженно подумать.
Пилот остался жив, и неизвестно, что тому поспособствовало, но это всё ещё довольно зыбкая константа. Что именно послужило причиной смерти предыдущего, эльфа тоже не знала наверняка: склонялась, конечно, к тому, что это – последствия общения с драконом, но ещё никогда не слышала, чтобы такая смерть настигала спустя добрые двенадцать часов, а время смерти было определено судмедэкспертом достаточно точно. Был риск того, что под её собственным боком окопалась какая-то сволочь, подколодная гадюка, исподволь гадившая всюду, куда могла дотянуться – в пользу этой версии складывалась вся история с взрывом и остальные истории поменьше – со всем тем более мелким воровством, те, которые силами службы безопасности были предотвращены или хотя бы распутаны.
Потому фата предполагала, что этого пилота тоже могут попытаться убить. Шанс был очень невелик, но всё-таки, даже мизерный, существовал.
Беседовать с полукровкой она действительно пока не хотела, то ли из-за ощущения полной нецелесообразности мероприятия – выходя из дракона, тот ощутимо пошатывался, очень плохо разговаривал, и, судя по виду, потерял добрую пинту крови, потому явно не был способен ни на что осмысленное – то ли из опасения. По той же причине. Потому что если слегка невменяемому пилоту придёт в голову мстить ей за болезненные утренние ритуалы, ей придётся его покалечить, чтобы успокоить – а делать это было нельзя. По многим причинам.
Фата Амарго любила красивые вещи, и не слишком любила их портить.
Но, конечно, она терзалась смертельным любопытством, и эльфе не терпелось расспросить капитана Армеро, как ему удалось обуздать дракона, и в чём, собственно, таилась такая сложность. И потому, со свойственной ей въедливой методичностью, решила далеко от палаты, в которую уложили пилота, не отходить – заодно, если что, успеет отвести беду, вдобавок взглянув той в лицо. Никто ведь не ожидает увидеть фату Амарго в таком месте, учитывая, что фата Амарго сейчас развлекает высокую публику, плавно переместившуюся вместе со всем шампанским и фейским абсентом в конференц-зал административного корпуса?
Потому фата – настоящая – забралась с ногами на подоконник пустующей соседней палаты, целиком измазанной всё той же зеленой краской, прихлёбывала кофе, на коленях чёркая черновики документов, и время от времени, будто завороженная, поглядывала за стекло – туда, где внизу на растрескавшемся асфальте замер такой чёрный, что казался провалом в ткани реальности, абрис спящего дракона.

Действие амфетамина понемногу слабло, мысли, такие паршивцы, не хотели собираться вместе, и, кажется, эльфа в какой-то момент задремала с открытыми глазами, так и не выпустив из рук свои заметки; ей снилось нечто странное, тёмное, но в то же время бледно и блёкло, подобно лесной поганке, светящееся – из этой мерцающей душной темноты доносился чей-то тихий и прозрачный голос, говоривший о том, что она может стать настоящей лесной королевой, грозной и страшной, и нести смерть, стоит только протянуть руку и шагнуть вперед. Тогда эта дорога станет для неё неотвратимой, но это с самого её рождения было её судьбой.
Шилат, убаюканная прохладными обещаниями, наконец-то согревшаяся, почти протянула ладонь - и тут же вздрогнула от чьего-то неосторожного, доносящегося из самой настоящей реальности голоса, мгновенно выныривая из сна. Стакан упал на пол и покатился, расплескивая заледеневший кофе, а само здание вдруг зашлось мелкой дрожью, будто тоже пробуждаясь из болезненной дремоты, и эльфа запоздало поняла - происходит что-то не то. Её подбросило, будто пружиной, смело с подоконника, разметав бумаги, вышвырнуло из палаты наружу – а снаружи, в коридоре, дребезжали лампы, проводка искрила, звенело лопающееся от нагрузок старое оконное стекло. Следовало проверить, как там полукровка, его безопасность сейчас была превыше всего, может даже превыше собственной сохранности – но Шилат не могла заставить себя повернуть вправо, и могла утешиться только тем, что сиротливо распахнутая дверь соседней палаты явственно говорила о том, что койка, занимаемая пилотом, уже пустует.
Неясный импульс толкал её вперед, наружу и вниз, по ступеням короткой пожарной лестницы, к эпицентру бурлящего и клокочущего мрака, расцвеченного синим и алым; пока фата спускалась, здание ещё два раза ощутимо тряхнуло так, что даже пришлось цепляться за перила – трусило будто при землетрясении, но она догадывалась, в чём на самом деле дело.
Просто кто-то проник сюда.
К дракону.
То, что это, возможно, был сам капитан Армеро, фата даже не брала в расчёт: видали, конечно, различных сумасшедших, но настолько больным разрешение на вылеты не выдают, а кормят в госпитале оланзапилом, предварительно привязав за руки и ноги к больничной койке. Да и вообще она, по сути, особо не думала – мироздание шептало, что следует быть там, внизу, как можно быстрее, и потому эльфа спешила. Боялась сокращать путь, зная, что может попасть под холодную железную лапу беснующегося «Махлат», и тогда уже всё станет неважно, но торопилась изо всех сил, и выскочила на покрытый многолетней гарью и тонким ночным инеем асфальт тогда, когда дракон, неизвестно как содрав с себя последнюю из силовых цепей, разворачивался, высоко задрав шею.
В ногах у него металась чья-то фигура – и оттуда, где она стояла, не было видно, чья.
Шилат разозлилась и рванула вперед, прикрывая глаза от невыносимого сияния драконьей злобы, сейчас практически материального и ощутимого: её сносило злым железным ветром, легкие отказывались принимать почти лишённый кислорода воздух, а впереди плясали искры – дракон, раззявив пасть, лениво плюнул казалось бы крошечным сгустком пламени, но от него вспыхнула и тут же мгновенно погасла стоярдовая полоса умершей прошлогодней травы между складами.
Утробный клёкот, доносящийся из глотки железной машины, понизился на октаву – в отблесках пламени эльфа успела разглядеть, что неизвестный был высоким, коротко стриженым мужчиной в пилотской куртке, потом её снова прибило к асфальту волной невыносимого жара, и тогда, опять подняв голову, она наконец-то разглядела и Армеро - чуть впереди.
Нагнать его стоило определенных усилий, но что-то будто толкало её вперед.
- Я здесь, - зачем-то сказала она. - Что происходит?!
Перекрикивая шум, эльфа опять заслонила глаза предплечьем, прячась пилоту за спину – полукровки не боялись железа, и этот удушливый ураган, наверное, просто казался ему сильным горячим ветром.
- Он что, угоняет дракона? Нашего дракона?!!

Аграт нырнула вперед, припала к растрескавшемуся асфальту без малейшего звука, с тишиной хорошо смазанного, новенького механизма. Припала и снова дёрнула хвостом, будто разъяренный кот, и этот жест стоил обрушения последнему фонарю, остававшемуся целым – и теперь взлетную площадку освещало только зарево бушевавшего пожара, широкой полосой отсекшего от происходящего и охрану, и всех невольных зрителей.
Аграт отчаянно глянула на капитана Армеро, превозмогая сопротивление ставшего вязким горячего воздуха, сделала шаг вперед – и ещё один, а потом ещё, и прошипела:
- Прекратите это!!!
Хотя сама не знала, «это» - это что. Понимала только то, что происходит что-то необъяснимое, и это ей совершенно не нравилось.

Немедленно уходить – это было хорошим советом. Правильным. И когда из медицинского корпуса мелким хрустальным крошевом вылетели все стёкла, эльфа, припав к асфальту и закрывая от плавящихся прямо в воздухе осколков голову, всё-таки взвизгнула – от страха и злости – и панически думала, что нужно всё-таки последовать справедливой рекомендации и идти. Идти куда-нибудь, неважно куда - главное как можно дальше от того, что здесь творится. Потом вернется и во всем разберется, но не раньше той минуты, когда усмирят дракона.
Но что-то привязало её, будто якорем, не давало, свернув пространство, шагнуть ни на прохладный авалонский пляж, ни даже в директорский кабинет завода – да что там, она не могла даже развернуться, оставив «Махлат» за спиной, и убежать, попытавшись скрыться в лабиринте между ещё не затронутыми пожаром цехами и складами, хотя понимала, что само наличие путей отступления – всего лишь вопрос времени. Пламя быстро перекинется и на другие здания, и тогда они втроем – она, Армеро и неизвестный полукровка – окажутся в огненном кольце, один на один с обезумевшим драконом.
Почти так и случилось.

Шилат снова зашипела – как разозлённая змея, безадресно и уже почти без слов, не в силах сформулировать собственное возмущение, страх, недовольство и ярость, охватившую её при виде второго полукровки. Просочившись на завод в составе делегации от приемки армейского командования, он нацепил на себя чужие погоны, но сейчас, даже в свете полыхающего пожара, было понятно, что никакого отношения к высшим армейским чинам он не имеет, но вот «Броселианд» - о да, это явно было истинным знаком отличия, ей ли не знать, где располагаются лояльные Болдуинам фейри? И кто мог бы провернуть этот фокус?
Тот всё ещё был практически без сознания и кое-как стоял на ногах, наверное, исключительно из-за хватки Армеро – Шилат вознамерилась было вцепиться незнакомому мерзавцу в лицо, для начала располосовав его в лоскуты, а уж потом проводить воспитательные беседы, плавно перетекающие в допрос - но их прервали.
Присутствия заводских детей за своими спинами она не заметила, и вздрогнула от неожиданного  чужого присутствия; дракон шевельнулся, склоняя голову ниже, когда какая-то бесшумная маленькая тень, выступившая из ещё не охваченного пламенем сумрака, бесстрашно шагнула тому навстречу и остановилась буквально в шаге, не рискнув притронуться.
Девушка. Почти девочка. Большего она разглядеть не могла.
Они о чём-то говорили. Фата не могла почувствовать, о чём, но сам факт таких переговоров заставил её покрыться холодным ознобом, несмотря на то, что было очень жарко. Всех сожгу, думала она, всех, кто не сгорел сегодня, что это вообще такое творится?! Что происходит?! Дракон недовольно мотнул головой, и дети, она почувствовала спиной, опоздав оглянуться, вдруг все, совершенно молча, и это было страшно, вперились взглядами в них троих – Шилат вздрогнула, попыталась отогнать подступающую тошноту, но не сумела.
Это было что-то совершенно новое, не виденное, не познанное ей прежде – и перед тем, как земля, штопором уходившая из-под ног, ударила ей в лицо мягкой гнилью (откуда вообще на заводе лесная гниль?!), она успела в поисках защиты от такого близкого огня и железа вцепиться в полукровку, воззвать к Рогатому и пообещать вслух, что ни один, ни один ребенок этой ночи не переживёт.
После этого стало очень холодно и темно.

- Конечно, острые, - мрачно ответила Шилат, кое-как скатываясь на землю и проверяя, на месте ли осталась шевелюра: острые низко растущие ветки кустарника, судя по ощущениям, выдрали из неё приличный клок волос. – Я их специально затачиваю.
У неё во рту тоже хватало всякой разной гадости, и это было отвратительно: одно дело пробовать личинок и червей на светском рауте - вприкуску с лимонным соком, текилой и фруктами, и совсем другое – вынужденно знакомиться с подобной фауной в местах естественного обитания.
Насчет природной чистоты и экологичности подобного продукта у фаты были определенные сомнения.
- Если вы думаете, что это мои фокусы, то вы ошибаетесь. Нас кто-то сюда вышвырнул. И где мы, я тоже не знаю, но где бы это ни было – я сейчас вернусь обратно и начну тейнд своими собственными руками. А после вытащу из этого мудака кишки и растяну их отсюда и до забора!
С отвращением стряхнув с лица прошлогоднюю сбившуюся в гнилой комок бурую листву, эльфа подслеповато прищурилась – перед её глазами до сих пор полыхали отблески напалмового пожара – выпрямила спину и ткнула в сторону остававшегося без сознания пилота.
- Хватайте его, за ногу, и пойдем назад, - распорядилась она.
И вознамерилась сократить путь – конечно же, не на саму взлетную полосу, Мать его знает, во что она сейчас превратилась, дракону достаточно нескольких минут, чтобы учинить настоящий ад. Но на заводах «Дораты» хватало укромных мест, где можно появиться безопасно, и после этого, осмотревшись и проведя рекогносцировку, начать вдохновенно учинять ад уже свой, персональный, ничуть не хуже драконьего. Уже мысленно целиком охваченная кровожадными планами, Шилат сделала первый целенаправленный шаг в темноту, потом ещё, и ещё, а потом остановилась, как вкопанная.
Ничего не получалось.
Ничего не получалось, но этого не могло быть, не могло случиться в принципе – один раз научившись сокращать путь, эльфы никогда не забывали, каково это - проходить тайными сгибами мироздания, всегда, везде и всюду находили лазейку в материи; неожиданное открытие было настолько обескураживающим, что на несколько секунд фата потеряла дар речи и даже забыла, как дышать. По её лицу пробежала почти незаметная в густом сумраке тень, на мгновение окрасив лицо сетью смоляных трещин – эльфа была в сильнейшей панике.
- Я… не могу, - сипло, почти шепотом призналась она, оборачиваясь к Армеро, и в её голосе сквозил ужас, - я не могу сократить путь. Что-то мне не даёт. Что-то не так… с этим местом, или, может быть, со мной, я не знаю! Что вы сделали? Что вы делали со мной перед тем, как мы попали сюда?!

- Простите, что? – от неожиданности очень учтиво переспросила Шилат, и замолкла.
Это было уже слишком. Если до этой минуты происходившее худо-бедно, но укладывалось в её картину мира, и даже с отсутствием возможности сократить путь можно было как-то смириться, подумать, принять происходящее – то теперь фата вообще не понимала, на каком свете находится, и не погибла ли она случаем в Тейнд, а всё, что она слышит и видит, является последней предмортальной фантазией угасающего сознания.
Словом, эльфа немного расстроилась.
Воздух тут же сгустился, потеплел и заискрил, запахло озоном и гарью – неизвестно, что Шилат могла сделать с невольным обладателем таких тайн даже несмотря на все данные фате Армеро обещания, но быстро взяла себя в руки - и тому изрядно способствовало осознание того факта, что тут есть с кем ещё поквитаться. Был ещё целый список причин, по которым пилота Армеро следовало теперь беречь как зеницу ока - и они приходили ей в голову плавно, постепенно, одна за другой, в качестве утешения, пока эльфа, сорвавшись, выжигала нервы второму полукровке – тоже медленно, плавно, с расстановкой, начиная с кончиков пальцев и особенное внимание уделяя кистям рук, которые после такой экзекуции никогда больше не смогут взаимодействовать с драконьими системами.
На локтях и коленях она остановилась, и временно отключила тому чувствительность к боли. Глаза у безымянного пилота были широко открыты, зрачки расширены; он не орал только потому, что фата это тоже запретила, но сейчас она вернула ему возможность говорить.
- Если ты издашь хоть один лишний звук, - сказала она, склоняясь низко-низко, - я буду выжигать твой мозг намного мучительнее, чем это мог бы сделать дракон. Какому лорду ты служишь? Кто тебя выкупил? Кто отдал приказ забраться в моего дракона?
«Что такое ваш дракон», сказал ей десятью минутами ранее Армеро, и был прав – фата Шилат действительно теперь не знала, что он такое. Вообще она разбиралась в вопросе, в меру собственного разумения считая, что достаточно компетентна - документация выглядела убедительно, прототип выбран не случайно, и инженеры клялись, что избавились от всех недостатков скандальной модели, рисуя сложные диаграммы, графики и наглядные схемы, и объясняя едва ли не каждый дюйм драконьего тела. А на самом деле за её спиной тем временем разворачивалась целая военная кампания - масштабы которой её, как эльфа, не могли не восхищать, но невероятно злили как вице-президента – причем наречение дракона её собственным именем наверняка являлось далеко не финальной стадией, и не целью, но средством.
А ведь раньше считалось, что эта концепция невозможна.
К тому же, женская идентификация драконам была совершенно определенно недоступна.
- Я… не знаю, - выдавил из себя пилот, кося диким взглядом на вонзённые в его грудь прямо сквозь пилотскую куртку пальцы, - клянусь! Деньги переводили через офшоры, со мной сначала… связалась тегианка с журналистским удостоверением, а потом мы переписывались в анонимном чате…
- А цель? – тряхнула его Шилат, наклоняясь ещё ниже, и борясь с сильным желанием начать обгладывать ему лицо прямо так, по живому, и в этот раз – без болеутоления. – Что ты должен был сделать?!
- Подчинить дракона, - с трудом ответил тот, - поднять его в воздух и… уронить на город, катапультировавшись.
- Прекрасно, - фата поднялась, брезгливо отряхивая пальцы, - вообще-то, в этом прототипе не предусмотрена система катапультирования. Поздравляю, тебя тоже поимели. У вас есть какие-то вопросы, капитан-командор Армеро? Или заканчиваем с ним?

- Я ещё не придумала, - мрачно отозвалась фата, которой в роли полной выкладки с парашютом было совсем не очень, и, будто мало того, что полукровка был слишком жестким, угловатым и твёрдым, её неожиданно – непрошенно! - укачивало. Но эльфа, каким бы количеством гордости, гонора и прочих полезных качеств не обладала, прекрасно понимала, что в своём нынешнем костюме и туфлях в этом лесу не пройдёт и полумили – либо сломает ноги, либо увязнет в трясине, и это если ещё не учитывать тех теней, которые, как зеркальное отражение, то и дело почти невидимо скользили где-то в зарослях - пока что избегая нападения, пожалуй, исключительно из-за едкой и колючей ауры высокорожденной.
Но это явно было вопросом времени.
Нужно было выбираться – фата Амарго размышляла, куда, и не могла придумать, до крови искусала губы в попытках представить возможные варианты, при каких останется хотя бы при своём, от злости едва не перешла к обгладыванию тех частей полукровки, до которых могла дотянуться, но вовремя остановилась, хотя так ничего и не придумала.
В очередной раз попытавшись умоститься как-то так, чтобы окончательно не лишиться тех и без того небогатых женских достоинств, которые у неё были, Шилат заерзала, а потом немного едко сказала:
- Если начнете уставать от поездки, скажете, я ещё кое-что на вас навешу. Будет не так приятно, как в прошлый раз, но тоже эффективно.
И тут же сменила тон на до предельного деловитый:
- Когда мы вернемся, я, прежде всего, буду за вами следить, потому что вас, как обладателя такой тайны, вообще не должно быть. Тот, третий, возможно, умер не из-за взаимодействия с драконом, а потому, что решил кому-то продать информацию, да только просчитался с оценкой стоимости. Но второй раз я этой ошибки не допущу. Далее, - она вцепилась своими когтями ещё сильнее, охнув от тряски: как раз в этот момент полукровка преодолевал мутного вида болотце с редкими кочками, - я найду кого-нибудь из Болдуинов, намотаю его кишки на дорожные столбики на расстоянии ста миль и пообедаю его мозгом. Хотите, могу пригласить на ужин. Если серьезно, то я думаю о том, что нужно нанести ответный визит вежливости и грохнуть кого-то из их драконов. А чем это пахнет? Неужели морем?
Фата, как оказалось, обрадовалась слишком преждевременно: не успели её обонятельные рецепторы как следует насладиться йодом и солью, разлитыми в студёном ночном воздухе, как темноту тут же заволокло чем-то сладковатым, гнилостным и очень удушливым – словно они в плотное облако мошкары нырнули.

Эта особь была примерно вдвое крупнее тех, что видела она сама, и, наверняка, минимум в полтора – той, которой грозила кузену Блодвид; и чем бы ни была вызвана акселерация, сейчас она виделась крайне досадным признаком. Шилат задержала дыхание, стараясь не шевелиться, и раздумывая над дилеммой – двинуться в левую сторону, но с шумом, или рискнуть и не шевелиться, с шансом быть раздавленной в лепешку. Умирать в таком месте, в полушаге (ну, чуть дальше, но тем не менее) от моря, не выяснив, кто стоит у истоков заговора против «Дораты» и её ненавистного дракона, было обидно. Настолько, что вариант не двигаться был отметён как заслуживающий презрения – фата, разумеется, двигалась в ночном лесу совсем не так же изящно, как прошедший военную подготовку полукровка, но у Богини, видимо, сегодня было неплохо с чувством юмора: под колено эльфе не попался ни один сухой сучок, и ей удалось отползти довольно далеко, ярдов на пять, пока кокатрикс ломал кустарник и перетекал из ямы в яму, утапливая в землю почерневшую увядшую траву.
Жуткое, конечно, было создание. И ведь убежать никак не получится.
Шилат очень осторожно поднялась на ноги, стараясь не создавать лишнего шума – и этому изрядно помогал тот шум, который создавал сам кокатрикс – и сделала ещё один шаг назад, за очередное дерево. Постепенно появлялся крошечный, слабый такой шанс того, что удастся это неземное создание вовсе обойти; но стоило лишь допустить в голову эту мысль, как сразу стало хуже.
Во-первых, ветка под мыском туфли всё-таки нашлась, и сломалась с оглушительным треском, мгновенно привлекая внимание зверя – кокатрикс всклокотал, как кипящий чайник, и повернул голову на добрые сто восемьдесят градусов, безошибочно вперив в эльфу пустые глазницы. Трудно было ожидать от настолько массивного тела такой немыслимой скорости – но это место, судя по всему, порождало ещё и не такие чудеса, поэтому фата Шилат не успела даже сообразить, что происходит, как уже началась самая настоящая свалка.
Во-вторых, идея с приманкой, конечно, сработала, но не совсем так, как требовалось. Высокородная фата знакомиться с желудочным соком совершенно не желала, потому отбивалась, как была способна – она, конечно, не умела с такой же армейской эффективностью сворачивать шеи, однако владела каким-никаким волшебством, и потому сдаваться не собиралась. Каким-то чудом увернувшись от взметнувшейся жирной куриной ноги, эльфа швырнула в чудовище сноп искр, развернувший жабье тело кокатрикса вокруг своей оси – с той стороны был капитан Армеро, но фата понадеялась на его рефлексы. Улучив минутку, она вцепилась когтями в кончик змеиного хвоста, мысленно посылая сигнал успокоиться, но это почему-то не сработало – по ощущениям, похолодев, понимала эльфа, это напоминало совершенно безжизненный труп. Нет, совсем не живое существо.
Следующий удар хвостом сбил её с ног, отшвырнув и ударив спиной о мягкую, жирную от холодной болотной грязи кочку и заставив взвыть.
- Азриель! – перекрикивая шум, эльфа взметнулась вверх и зашипела от боли; и глаза у неё снова стали совсем дикие, - прикажите! Прикажите мне его убить!

Сама она наверняка так не смогла бы. Не сумела б. Но не имела права ослушаться приказа, подкрепленного её собственным тайным именем – таковы уж были законы этого мира; потому пришлось убивать то, что убить было невозможно, и всемогущество эльфов в кои-то веки сыграло Поганцу на руку – заболоченный пятачок земли, на котором разворачивалось действие, на мгновение осветило яркой вспышкой так, что стало светлее, чем днём, раздалось мерзкое шипение и звук, будто что-то лопалось, будто яичница на перегретой сковородке… потом раздался глухой удар, всё резко потемнело и стихло.
В ушах с непривычки звенело.
Шилат оскалилась, щедро стряхивая кровь из рассаженной ладони на землю во славу Богини, волей которой эти самые законы выполнялись, смахнула её же с лба – и когда успела рассечь? – пошатнулась, сгорбилась и неловко отступила от сочащейся чем-то смолистым туши, от которой зловонно тянуло горелым гнилым мясом и подпаленными перьями. Нашла спиной какой-то ствол, неприятно прогнувшийся под небольшим эльфийским весом.
«Амарго» - смерть. «Амарго» - горький пепел пожарища.
- Неплохо сработали, - сипло констатировала эльфа, кое-как переведя дыхание: неожиданные физические нагрузки дались ей не слишком легко. – Но я не уверена, что это надолго. Это какое-то скверное место, тут никто не умирает окончательно, но и в живых остаться непросто. Он – давно дохлый. Потому всё равно сможет потом встать.
Она зябко обхватила плечи ладонями – кажется, не все швы посаженного по фигуре костюма выдержали испытание лесом. Сплошной позор, а не вечер. Ну, уж она покажет потом Болдуинам! Всё припомнит, и счёт за нововведенные «экологические убытки» тоже выставит.
Вот только выберется.
Выживет.
Эльфа высекла зубами сложную дробь, равно сигнализирующую о том, насколько она зла, и насколько замерзла, и жалобно попросила (правда, со стороны это всё равно звучало… ну, по-эльфийски оно звучало):
- Помогите мне. Обещаю, я больше не буду пинать вас коленом по ребрам.

Видимо, дефицитная эльфийская кровь была этой ночью Матери по вкусу, или же оба божества искренне насладились устроенным цирковым представлением и оставили фигурантов в покое, но когда шум прибоя стал совсем громким, а им по пути больше никто так и не встретился, высокородная фата тайком облегченно вздохнула. Ночь казалась совершенно бесконечной, и беснующееся осеннее море выглядело ещё одной угрозой, но она уже совсем устала, чтоб с ней сражаться, а ведь впереди были пожары «Дораты», завод, конкуренты…
Шилат неловко сползла вниз, осторожно ступила, проваливаясь по щиколотку в холодный песок, присыпанный мелкой крошкой изморози – до воды было еще ярдов тридцать, но ледяные брызги уже попадали на лицо.
- Ещё не получается, - сказала она, - возможно, придется рискнуть и зайти в воду. Возможно, мы успеем уйти, не успев разбиться о скалы. Вы знаете какое-нибудь место, где можно безопасно надраться? Я имею в виду… без эльфов.

Такие ночи изрядно продлевали жизнь.
Будучи совершенно не уверенной в том, что из затеи с погружением в бушующее ледяное ноябрьское море что-то выйдет, фата отважно боролась за свое существование, попутно пытаясь выудить из спутанных мыслей уставшего полукровки то место, которое он считал безопасным, не захлебнуться и не оказаться насаженной на прибрежные острые камни. Под конец - перед тем, как наконец удалось шагнуть - еще и проехавшись виском по мелкому гравию, который здесь заменял пляжный песок, Шилат, обмякнув на полу и постепенно превращаясь в лужу того самого, что с неё ручьями текло, понимала пилота совершенно правильно: разумеется, сейчас не могло идти и речи ни о каком сексе или чем-то подобном.
Мужчины, конечно, бывают всякими извращенцами, но фата небезосновательно подозревала, что то, что из неё этим вечером вышло, не будет по вкусу ни одному из них.
Тут бы броситься и начать методично расспрашивать обо всем – как он понял, что у них с драконом одно на двоих имя, и когда именно, что с этим теперь делать, нет ли у него понимания того, как это было сделано (не инженер, но пилот, тварь по-всякому сроднённая с драконом, мало ли!), почему пошёл к беснующемуся дракону и зачем пытался остановить коллегу вместо того, чтоб дождаться, пока Аграт с ним разделается; каково это вообще – общаться с драконом, которому далась женская идентичность, и дает ли это какое-то боевое преимущество. Остальные вопросы, крутившиеся в голове, сложно было назвать адресованными полукровке, и в той же степени – цензурными; касались они в основном собственных разработчиков и безымянных пока дорогих родственников, подсунувших сестре (племяннице, дочери, тетушке) такую свинью.
Но сил не было на то, чтоб озвучить даже самое незатейливое из последних трехэтажных сочетаний.
Эльфа вяло потянула ворот рубашки онемевшими пальцами, не сразу вспомнив, что там есть пуговицы, не менее вяло подумала, что нужно немедленно связаться с Лорелей, а вдруг она в этом ещё не замешана, и почувствовала острое желание свернуться в клубочек и подождать, вдруг получится проснуться.
Словом, было невероятно нескучно.
- Спасибо, - вежливо поблагодарила она, ощущая, что губы практически её не слушаются. Душем тут не обойтись – сейчас бы заполучить в объятья что-нибудь по образу обожжённой фаты Варды или ещё какой разозлённой твари. Да что уж там, она бы и у взбешенного дракона погрелась – вот выпьет, вернется на Дорату, и…
Мысли о том, что там случилось, вызывали в ней ярость, которая давала хоть какие-то силы – потому, фата Армеро вцепилась в стерильно-хромированную трубу барной стойки, не без труда поднялась и очень красиво разделась -  так что к запаху слежавшейся пыли добавился устойчивый аромат гари, а остатки костюма опустились на бетон легкими черными лепестками.
- Отвернитесь, пожалуйста, - так же очень вежливо попросила она, - ради вашей же безопасности. Это не самое красивое зрелище.

Мысль о том, что возвращаться на завод неглиже - не лучшее решение, посетила её намного позже, уже под струями горячей воды, дарующими хоть какое-то подобие жизни; отчаянно хотелось курить, кофе и действовать.
Полотенце в узкой ванной комнате, в которой не обнаружилось даже джакузи, оказалось всего одно.
- У вас тут есть хоть какая-то сухая одежда? – осведомилась эльфа; способность разговаривать внятно к ней вернулась не в полной мере, но она искренне надеялась, что Армеро её хотя бы интуитивно поймет, - нет, не поворачивайтесь.
Она встряхнула рукой, высушивая полотенце, и протянула его над локтем, для чего пришлось встать за спиной полукровки на цыпочки. Потом обернулась к слабо освещенным шкафчикам, совершенно беззастенчиво собираясь начать спиваться ещё до возвращения хозяина из душа.
- Кто знает об этой квартире?