Фата раздраженно фыркнула.
- Это не так работает, - зачем-то сказала она, впрочем, не пускаясь в пространные пояснения, возможно, чтобы не давать вероломному полукровке дополнительную власть над собой.
Некоторое время продолжала смотреть на него в упор, потом сползла со стойки на пол, неловко одергивая рубашку, дабы жест не казался какой-то там провокацией (и не очень-то и хотелось, подумаешь!), как-то скукожилась, подтягивая колени под подбородок, сгорбилась, не по-эльфийски ссутулившись.
Взгляд, впрочем, не прекратил быть очень хмурым.
- Война уже началась, - сумрачно отозвалась она, - и мы на одной стороне, а вы коленца отмачиваете, вместо того, чтоб помогать. Но ладно, допустим. Допустим, я готова к компромиссу. Наливайте. И какие ваши предложения? Что вы собираетесь делать, если некто… из высоких эльфов выяснит, что вы видели и обладателем какой ценной тайны являетесь, и придет сюда по вашу душу?
- Ну вот как придет, так и посмотрим. Сначала им нужно это понять.
Азриель разлил кофе по кружкам - увы, фамильного фарфора у него не водилось, и объемы он предпочитал другие, но на полчашки каждому хватило вполне, а больше и не надо.
На острые коленки фаты он старательно не смотрел - было в них что-то... щемящее.
Эльфы!
- Это вы говорите, что мы на одной стороне. А с моей точки зрения вы пытались меня убить - как максимум, и втянули в историю, которая грозит мне смертью - как минимум. Это всё еще крайне неприятно, знаете?
- Это в какой момент я пыталась вас убить? – снова фыркнула фата, осторожно прижимая пальцы к стремительно раскаляющемся фаянсу, - когда вешала на вас чертовски сложное построение, буквально выкупающее ваше имя и тело у Богини, что бы ни происходило, на целые сутки? Когда оцепляла половину завода, следя за тем, чтоб ни одна чужеродная блядина не просочилась к вашей персоне? Или, может, когда дежурила под вашей палатой в госпитале? Всё, что происходило дальше – не моя вина, увы. Согласитесь, если бы я хотела вас убить, я бы убила, намного раньше и быстрее. А я, побитая, сижу у вас дома и пью ваш кофе, и искренне пытаюсь понять, как с этим всем жить дальше и при этом сохранить жизнь не только себе, но еще и вам. И где благодарность? Меня обвиняют в том, что это неприятно! Может, вас поцеловать?!
- Может, - не поведя бровью, согласился Армеро.
Шилат предчувствовала именно такой ответ, и собиралась тщательно скопировать тон короткого отказа, звучавшего в её адрес чуть раньше, тем самым отведя душу – пилоту-то наверняка было совершенно плевать, но хоть её эта ребяческая месть немного развеселит. Резкое «нет» - после которого должна была последовать очередная длительная и немного занудная тирада про то, что в этом всём есть зерно правды, и она вправду втянула его в эту историю, но вытягивать не собирается, и искать для этого дракона другого пилота нецелесообразно по целому ряду причин - уже почти сорвалось, уже почти повисло в прохладном воздухе наравне с запахом кофе, но в последнее мгновение фата передумала.
Маячила тут ещё одна, более крупная месть – за запреты.
Эльфа аккуратно отставила чашку с кофе на пол, поднялась и не без зловредного удовольствия впилась в губы полукровки, лихо балансируя на той грани, после которой он уже сможет сказать, что это приносит вред. Впрочем, кровь все-таки появилась.
Азриель, тем временем, ожидал отказа и заготовил издевательское "зачем тогда спрашивали", и по правде говоря, у него не было других вариантов развития событий и желаний, кроме как потыкать палочкой высокородную просто затем, чтобы она не думала, будто нашла себе дрессированное животное.
А она, вон, решила дать, что предлагала - всё сразу, что он искал: кровь, привкус гари и железа, опаляющий ветер
...смотри, разве я не прекраснее всех, не ужаснее всех, разве не я - Смерть?..
Армеро молча обнял Дракона за талию, поднимая выше, сминая пальцами белую ткань собственной рубашки, на вдохе поймал горчащие губы.
"Надо по-другому".
...конечно, ты лучше всех, ты Смерть, ты Королева Червей, и под твоим крылом рыдают города. Ты изящна и божественна, земля стонет от твоей поступи, хвост твой - тысяча черных змей, глаза твои - солнце в полдень, обними меня, покорись мне, и тогда в ответ я буду служить тебе.
Увлекся.
Но чуть позже, когда дыхание кончилось, он осторожно смахнул с потрескавшихся губ каплю собственной крови.
- Я думал, вы не предложите. Но, если честно, так и не понял, зачем.
- Потому что я всегда делаю то, о чём говорю.
Фата, если говорить об ожиданиях, имела в своей голове несколько вариантов развития событий разной степени паршивости. В хорошем варианте фигурировала встреча собственного лица с барной стойкой и следующая за этим порция острого удовольствия, в интересном – всё то же самое с лицом и офицерский ремень, в плохом полукровка должен был отстраниться, сплюнуть и прополоскать рот ромом. Был ещё четвертый, который она толком даже не додумала, тоже неожиданно увлёкшись – а сам факт того, что эти варианты крутились у неё в голове, был очень, очень плох. И во всём этом, увы, было достаточно мало от того, что говорит про твердость данных обещаний, справедливость слов и надежность клятв - но озвучивать это эльфа не собиралась, желая сохранить остатки лица.
А вот сдерживать обещания – да.
Отвернувшись вполоборота и обхватив себя за плечи, чтоб не было заметно то, что она не может успокоить свое дыхание, Шилат проговорила, всё-таки озвучивая заготовленное, очень деловое:
- Да, я втравила вас в эту историю, правда, понятия не имея, во что она превратится. Да, кто-то охотится – но на нас обоих, не только на вас, на меня тоже, и я пока не знаю, кто мог обнаглеть настолько, чтоб дать дракону моё имя, и какими методами он этого добился, и зачем. И да – я не могу отпустить вас вот так, со знанием моего имени и всех подробностей дела. Пока что. Взамен могу предложить самого дракона – вы, летчики, иногда испытываете к ним необъяснимую любовь… и я, наверное, хотела бы понять её, но никогда не смогу. Небеса на скорости триста миль в час для нас недоступны.
Шилат наклонилась за своим кофе, так, будто три минуты назад вообще ничего не происходило.
- Так что, может, потерпите ещё немного, пока я не разберусь с этим всем? Компромисс, сотрудничество, и - я готова выслушать ваши условия.

Эльфа одарила его выразительным взглядом, слегка напоминающим его собственный всё тем же утром, но даже не шевельнулась. Не оторвала взгляда и тогда, когда, отняв бутылку у хозяина, сделала три нескромных глотка, от которых натурально продирало, и от которых где-то в глотке, кажется, зарождался драконий напалм. Безрассудность их общего поведения компенсировалась всеми теми неприятностями, которые пришлось пережить, так что фата даже не рефлексировала.
Штопор закручивался всё сильнее.
- Вы всегда делаете только то, что хочется? А как же приказы?
Вообще, вежливо было бы на этот вопрос ответить, но настоящий ответ никого не интересовал, а отшучиваться не было ни сил, ни желания, так что Азриель от души глотнул драконьего напалма, одной рукой придерживая за затылок - чтобы запустить пальцы в волосы, а вторую опустив на поясницу, чтобы прижать покрепче и не дать этому закончиться. Его несло куда-то вниз, и виной тому был вовсе не ром, которого он и выпил-то всего глоток, а железный запах ее Имени и золотые глаза, и черная кровь. Никто здесь очевидно не думал о последствиях, и даже не пытался.
Это было совершенно ни к чему.
Адреналин, нахлынувший во время короткой внезапной стычки, сейчас был весьма кстати: никто из них теперь не свалится в усталый обморок после такой напряжённой ночи, а было бы неловко. По правде, что-то такое Шилат и имела ввиду, когда говорила об желаниях – возможно, она собиралась подводить к этому чуть медленнее, для начала расстегнув пуговицы на своей – его – рубашке, но и так было хорошо.
Эльфа порывисто выдохнула сквозь поцелуй, изгибая спину навстречу движению руки, и тоже запустила пальцы в ещё влажные, всклокоченные волосы, прижимаясь как можно ближе. До дрожи в коленях, до темноты перед глазами сразу хотелось всего и как можно больше, как-то отчаянно, яростно – «хочу, хочу выпить досуха, хочу смерти, уничтожения, огня, веди меня, вверх, я подчинюсь твоей руке, только дай, дай мне солнце». Она не знала, откуда взялись эти мысли, не размышляла, не мыслила вовсе, ни о последствиях – а какие последствия вообще могут быть? О чём это? Что вообще значит это слово? – ни о чём, рухнув в бездну мгновенно.
Оторвалась только на одну короткую секунду, стягивая пилотскую рубашку прямо через голову – конечно, так, чтоб он всё видел.
Посмотри, разве есть красивее меня?
Подчинись.
Рывком разворачивая ее спиной к себе, он опустил руку вниз, скорее, чтобы удостовериться в ее желании - хотя, какие могли быть сомнения? - но задержался, второй ладонью безотчетно зажимая чуть кривящиеся губы.
Подчинись мне, прими меня, и я дам тебе солнце.
Это нельзя было даже назвать желанием - жажда, ломка, необходимость, что угодно, и тут бы уже рвануть пуговицу на джинсах, но ему и это слишком нравилось, нравилось, как дракон бьется в руках, и черная ярость нарастала, заставляя быть сильнее, настойчивее, и он, привыкший с драконами договариваться - на этот раз не хотел вести переговоры.
- Колени, Аграт. Разведи колени. Сильнее.
Аграт зашипела, бессильно рванувшись, вцепилась зубами в ладонь – рискованная игра с её тайным именем неизменно выводила её из себя; не подчиниться было невозможно, покоряться было унизительно; тело выполняло приказы само, без её участия, это безумно раздражало, веселило, злило, будоражило и возбуждало, и эльфа даже вполне всерьез сердилась: зачем дразнит?
Ну где оно, моё солнце?
Не имея возможности говорить, она изогнула спину сильнее – а ведь можно было всего лишь вежливо попросить – выдохнула стон в ладонь и зажмурилась, процарапывая в предплечье полукровки глубокие борозды, сразу же налившиеся алыми каплями.
вытряхну твой мозг, поджарю твою душу, растяну тебя когтями отсюда и до забора
…если немедленно не сделаешь это
А желание фаты, как известно, закон.
Желания укрощаемого дракона тоже следует время от времени исполнять, тем более, если уже пообещал и способом, который тебе приятен, так что Азриель молча вжал ее лицом в пол, ожидая ну хоть какого-нибудь облегчения, того, что испытываешь, прыгнув в пропасть - но не тут-то было, и его продолжало выкручивать от желания обладать (хотя куда уж больше), даже тогда, когда он особенно остро чувствовал пламя в ней, когда позволял кусать себя за пальцы или подхватывал под живот, чтобы поднять чуть выше.
Вот так было наконец-то хорошо. Фата задохнулась, потом задохнулась ещё раз, процарапывая ногтями на этот раз гладкий бетон – и оставляя на нём царапины – прижималась как можно ближе, дважды, кажется, вспомнила о том, что надо бы использовать момент для колдовства, но не смогла, да и не хотела, просто отдавшись спонтанному чувству
позволив всаднику управлять
Не в силах уже – и не видя в этом смысла – сдерживать крылья, слюдяно-чёрные, распустившиеся с тихим шелестом, эльфа с усилием выдралась из хватки жесткой ладони, тут же давая понять, что ей по нраву тугие поводья, сдавливающие шею и лишающие кислорода; офицерский ремень всё же не помешал бы, но и без него было так восхитительно жёстко и больно, что в какой-то момент она поняла – колдовать уже поздно.
Вцепившись зубами в предплечье полукровки, не сумела сдержать крика, дернувшись и изогнувшись под немыслимым углом, особенно остро чувствуя его – сзади, спереди, вокруг, внутри, везде – бегущую по лбу капельку пота, сбившееся дыхание над ухом, дрожь пальцев, шероховатость ладони, и тут же отчётливо поняла, что хочет ещё, и останавливаться не собирается, лишь бы хватило сил.

Если спрашивать фату – то её всё в мягкости ладоней капитана Армеро устраивало, и, будь чуть больше сил, она бы ясно дала это понять. Но сил не было, притом совсем, глаза немилосердно слипались, и, несмотря на то, что надо бы по-хорошему встать, вернуться в офис, принять ещё одну, двойную, дозу амфетамина и отправляться работать, она даже шевельнуться лишний раз не могла, только вяло внутренне порадовавшись тому, что загадала именно эти три желания. И пересилила себя только раз – когда дернула одеяло, укрывая им обоих, и забралась к полукровке под руку, сворачиваясь в совсем уж непотребно мелкий комок и крепко засыпая, ещё даже не успев уронить ладонь ему на грудь.

Когда он проснулся второй раз, за окнами было так же темно, как утром, разве только часы убеждали, что уже наступил вечер, а запах из кухни - что однажды он уже проснулся и, похоже, автопилот у капитан-командора работал отменно.
Азриель очень осторожно выбрался из постели, стараясь не разбудить высокородную.
Было очень, очень странно. Он мог представить себе какой угодно сценарий, начиная с самого очевидного - он откроет глаза, и рядом никого не будет. В лучшем случае - доброжелательно-легкомысленное послание с грозным намеком на продолжение деловых отношений, в худшем - компания безопасников “Дораты”... ну как, в худшем. Некстати, но весело. Последнее, что Армеро мог предположить, так это то, что застанет фату Шилат по-прежнему сопящей ему в плечо.
На кухне он включил подсветку, от продолжающейся головной боли избегая яркого света, и полез в холодильник, в надежде, что там найдется что-нибудь безалкогольное. И надо же, нашел.
Автопилот, думал Азриель, зябко поводя плечами. Царапины от движения немедленно принялись саднить, и он поймал себя на том, что улыбается, как идиот.
Эльфы.
Бросив на раскаленную сковородку первый стейк, он открыл бутылку жабьей шипучки (варить кофе было катастрофически лень) и уселся на стол в ожидании - то ли нужной прожарки, а то ли момента, когда Дракон приманится на запах. Точно ведь приманится. Такие они, драконы.
Так и случилось: эльфа мирно спала еще совсем недолго, может, минуты три, потом завозилась, почувствовав отсутствие теплой подушки, на которую не заползла собственнически во сне целиком, наверное, только по причине смертельной усталости, и проснулась. Ещё целую минуту она потратила на осознание того, где вообще находится и что к этому привело, вспомнила всё, решила, что пилот благополучно сбежал куда подальше, а потом учуяла запах мяса, восстановила в памяти свои желания и преисполнилась того максимума любви, на который эльфы вообще были способны.
С которым и вползла – порхать ещё не было сил – на то, что у среднестатистического жителя Вавилона именовалось кухней.
- О, Мать великая, - сладно зевнула Шилат, беззастенчиво потягиваясь, - я вас безмерно обожаю, Азриель. А можно с кровью?
- А вы недостаточно мне пустили? - вопрос должен был быть хмурым, но не получилось. Хоть и нельзя вестись на "безмерно обожаю" в случае с эльфами, но в золотоглазой Аграт было нечто такое, что заставило его на миг затаить дыхание. Может, сочетание беспомощного и сонного вида с осознанием того, кем на самом деле является леди Амарго.
Азриель, не вставая, перевернул стейк на другую сторону и только потом стянул через голову футболку:
- Наденьте, - сказал он и честно признался, - ради того, чтобы получить ужин. Кофе сварить?
Следовало, наверное, говорить что-то другое, но он понятия не имел, что именно. И не хотел иметь, слишком было хорошо.
- А я всё люблю с кровью, так только лучше, - Шилат провокационно облизнулась, но футболку всё-таки надела: та была теплой, хорошо пахла, и вообще, было что-то собственнически-приятное в том, чтоб отнимать у мужчины его собственную одежду и носить ее на голое тело. Мысли о том, что ради сохранения рассудка несчастного, здравого смысла в принципе, и наискорейшего приведения дел в порядок, следовало прохладно чмокнуть полукровку в щеку, и, нахмурившись, поблагодарить за доставленное удовольствие, предупредив, что акт одноразовый – так вот, эти мысли эльфе в голову почему-то не пришли в принципе, и она вела себя как завоеватель, не спешивший давать провинции статус автономии. Дела делами, но какое-то время «Дората» просуществует без неё – а пилоту, в конце концов, нужна охрана, и она прекрасно с этим справится.
Придумав себе отличное оправдание, Шилат умостилась на стол рядом, в её глазах на мгновение промелькнуло торжество всё того же завоевателя – при взгляде на пошедшие буграми царапины на разрисованных плечах и руках полукровки – потом она ответила:
- А пива нет? Или ладно, давайте кофе, нужно проснуться. Я хочу тут остаться ещё ненадолго. А после ужина вы меня поцелуете?

- А я-то откуда знаю, - несколько уязвленно ответила эльфа, - мне-то показывали ту же документацию, что и вам…
Она глубоко задумалась, даже позабыв про еду – что с её-то любовью к мясу и крови было поистине удивительно.
- Были какие-то очень древние наработки, - произнесла Шилат наконец, нахмурившись, - наталкивалась как-то раз в наших засекреченных архивах, когда вступала в должность, но значения не придала – идея провалилась ещё в стадии теории, лишь чуть отойдя от концептуальной модели, и в текстах было больше поэтической фантазии, чем чего-то ещё, так что я вообще не придала этому внимания и вспомнила только сейчас, когда мы об этом заговорили. Бумаги годов эдак семидесятых, и вряд ли инженер ещё жив. Всё, там изложенное, касается не аэродинамики, а женской идентификации – автор утверждал, что это возможно благодаря драконьему эгрегору и тому что они так высокоорганизованы. Впрочем, в этой чуши я как раз сомневаюсь… Но суть в том, что они как-то должны реагировать на самку, и, возможно, это может приводить к каким-то сбоям в работе чужих драконов. Если она захочет.
Армеро молча отвернулся от плиты с джезвой в руках и какое-то время просто смотрел на фату в попытках понять, издевается она, или что. Кажется, нет. Не издевалась.
- Звучит, как бред пьяного инженера, простите, - сказал он, наконец, привычно стукнув дном сосуда об стол и тут же наливая кофе в чашку, - но в магии я еще тупее, чем в политике. Может, фата Армеро... что-то может объяснить?
О своей теоретической хозяйке он не знал ничего, кроме того же, что и все остальные граждане Вавилона. И этого хватало с головой, чтобы предположить.
- Впрочем, если это хотя бы близко к правде, то неудивительно, что... ну, вы понимаете.
- Вот и я так же подумала, полный бред. Я-то в инженерии кое-что смыслю… - почему-то успокоилась Шилат, - что до фаты Армеро, - она снова задумалась, - а она-то тут причем? Впрочем, я, возможно, спрошу. Но мне не хотелось бы, чтоб этот секрет стал достоянием общественности, нас двоих и неизвестного изобретателя – и так слишком много. Подумаю, как это можно преподнести так, чтоб мне не прищемили хвост.
Неосознанно снова применив к себе «дранонью» аллегорию, Шилат поерзала и призналась:
- Не понимаю, извините. Что неудивительно?
- При том, что у вас все еще нет гримуара, а хотелось бы знать, как это вообще может быть реализовано и как оно может работать. Хотя бы теоретически, Практически, нам нужна сама... дракон, - вовремя поправился Азриель, не желая называть имя вслух при его носительнице, - чтобы я еще раз посмотрел, что у нее где...
В голове звучало чуть лучше.
- И кто-то, кто сможет объяснить вам ее особенности. Чтобы вы понимали, за что вообще идет война. А неудивительно то, что командование ее так хочет. Понимаете, прототип любой модели дракона проходит доработку десятилетиями и десятки приемок, а тут вон она, первая, и сразу речи про производство. Или вам врут, или от ее возможностей у кого-то дух захватывает. Я лично выступаю за второе, потому что... не знаю, как вам объяснить, но я видел лицо генерала.
- Будто кто-то мне даст гримуар, - мрачно произнесла эльфа, - после того, как под меня совершенно определенно копают и дали дракону мое собственное имя. Не удивлюсь, что если её собьют – я умру. Так себе перспектива, если честно, я слишком молода для смерти… Что до прототипов – мы всегда стараемся делать лучшее, таков уж принцип и смысл существования семьи Амарго. Нести гибель, огонь и разрушение самыми эффективными способами. Когда-то мы делали драконов – самых первых, самых лучших драконов - но потом кто-то из моих предков решил, что нельзя распалятся на два одинаково захватывающих процесса, а может, его подкупили, приманили, запугали, я не знаю… Факт в том, что у нас валяется целая куча никому не нужных архивов, из которых было бы слишком сложно собрать что-то работающее. Я была против, если вам интересно. Но кто-то из моей семьи – я так думаю, иначе кому это ещё под силу? – решил иначе, и хочет намного больше власти. Как видим, у него пока всё получается. И тут важно преследовать его так, чтоб он это не почувствовал, перехватить удила тогда, когда он подойдет к финишу, и сбросить всадника навзничь. Растоптать и казнить. Я так считаю. Пока что у меня нет идей, с какой стороны к этому подступиться, но я придумаю, как немного отдохну и наберусь сил. Времени мало, но пока есть.
- Как скажете, - спокойно согласился Азриель, выливая в стакан остатки шипучки, - хотите еще стейк? Здесь осталось.
- Хочу, - плотоядно ответила Шилат, - я вас не ущемляю своей жадностью?
- С каких пор эльфов волнуют такие вопросы?
Азриель вернул сковородку на огонь, наблюдая одним глазом за ней, потянулся к перцу и соли.
- Но раз уж вы спросили - нет. Не ущемляете. Еще никто не ел мои стейки с таким вдохновением.
- А я не эльф, я дракон, - с подкупающей легкомысленностью отозвалась эльфа, - спасибо за комплимент, вы мне тоже нравитесь. Я живу на мясе, кофе и ненависти. Иногда ещё на огне и амфетамине, но это редко. Ладно, если отбросить шутки в сторону, это всё выглядит как чертовски интересная задачка. Знаете что? Давайте все-таки покажемся независимым медикам, без конкретизации того, где побывали, а потом я отдам вас в руки полковым врачам. Мне кажется, что если вы отправитесь на родную базу, вас там никто искать не будет, а вы не будете сердиться, упрямствовать, и рычать на меня. Я вообще не против, вы такой грозный – аж страшно, мне нравится, но это не всегда конструктивно. Полетаете, подышите свежим керосином, отдохнете от наших корпоративных дел, а потом, как хоть что-то прояснится, и «Махлат» будет готова к вылетам, я заберу вас сюда снова.
Он помолчал, потом помолчал еще, делая вид, что сосредоточен на готовке. То, что возникло у него в голове мгновенно, произносить было странно, непривычно и вообще-то глупо. Будто от этого что-то зависело. Можно подумать, это имеет значение.
- Хорошо, - наконец сказал Азриель, не пытаясь даже выставлять дополнительных условий. И всё-таки добавил, - если только с вами точно ничего не случится.
- С каких пор полукровок волнуют такие вопросы? – эльфа хмыкнула, скрывая внезапно охватившее смущение. Дело было в том, что подобные вещи ей редко когда говорили – и, пожалуй, еще ни разу – искренне. А в этот раз, почему-то очень остро хотелось ей верить, дела обстояли именно так.
- Всё в ваших руках. Пока не разберусь во всем, постарайтесь не разбиться на ней, - Шилат отвернулась, но голос её тоже как-то странно дрогнул. – Даже если… со мной ничего не случится, я огорчусь. У вас приятные руки, я думаю, ей хорошо, когда вы за штурвалом.

Шилат принимала извинения с царственным великодушием, ради разнообразия пока позволяя делать с собой всё, что придет полукровке в голову – и пока что ни капли об этом не жалела. Было действительно тягуче-медленно, как она и хотела - в самый раз для того, чтоб удерживаться на плаву, не тонуть, но и не остывать; эльфа тоже краешком сознания подумала о том, что нужно смаковать, пробовать на вкус каждое мгновение - потому что когда ещё выпадет такая возможность? – и погружалась в собственные ощущения, как в ночную воду, не сдерживаясь и уже не отстраняясь. Это действительно было в самый раз по-эльфийски – как и то, что, решив наслаждаться извинениями и не торопиться, Шилат спустя несколько долгих и приятных минут передумала, сжала колени и потянула на себя, перехватывая ладонь, приятной тяжестью лежавшую у неё на животе, и прикасаясь пальцами к запястью. Он знает её имя – ну что ж, она тоже обладает кое-какими сакральными знаниями.
- Хочу, - эльфа приподняла густые ресницы, глядя на полукровку потемневшими от глубины желания глазами, - хочу, чтоб ты лег.
Азриель неровно вздохнул - настало время расплачиваться, и он не был против, но ощущение отсутствия власти над собственным телом и собственным сознанием добавляло к желанию какой-то темный, но неожиданно невыносимо привлекательный ужас.
Он, конечно, лег. Как она и хотела - на полированный бетон, покорно коснувшись лопатками пола и чувствуя бессилие собственных рук: сейчас она могла бы перегрызть ему горло, и он бы покорно принял это, может, даже с удовольствием, не имея сил и возможности даже внутренне возражать.
Просто смотрел, и в глазах его тоже было совершенно темно.
- Мне так нравится, - медленно сказала эльфа, наклоняясь и нависая сверху, - как вы смотрите в такие моменты. Буквально убиваете взглядом. Хотите, я буду делать это чаще?
Она разогнулась и стянула с себя футболку, швырнув её куда-то в угол, и, все так же не торопясь, избавилась от джинсов, наконец получив возможность разглядеть интересующие ее татуировки. Судя по ним, капитан-командор Армеро был редкостным извращенцем, и, к тому же, мазохистом – это эльфу вполне устраивало, так что она сыто усмехнулась перед тем, как нырнуть вниз, и предупредила:
- Будьте хорошим мальчиком, что бы ни происходило. Я не буду делать вам больно.
Шилат действительно любила хозяйскую руку, и опустила ладонь Азриеля себе на затылок – ей нравилась эта приятная тяжесть, потому она даже увлеклась, с трудом усмиряя собственное взволновавшееся дыхание, и едва смогла прерваться, ощущая нарастающее напряжение.
- Почти, - поправилась эльфа, отрываясь ради того, чтоб, глядя в глаза полукровки, без спешки как следует облизать собственные пальцы, - мне кажется, вам нравится на меня смотреть. Глядите. Глядите, как это нужно делать.
И снова наклонилась.
У него, собственно, не было возможности перестать быть хорошим мальчиком, но что тут поделаешь - даже нравилось, настолько, что Азриель забыл, как издавать звуки и остался так ждать, что пресветлая фата захочет сделать потом. Может, действительно откусить ему голову, но оно того стоило.
Вам не кажется, хотел он сказать, и даже не о том, что она делала - а вообще, в целом, да, ему нравилось на нее смотреть, на острые линии, на темный румянец, в бездонные глаза непостижимого существа, которое только иногда притворяется таким же, как ты, от скуки так часто роняя маску, что становится неясен даже смысл притворства.
- Рано или поздно, - шепотом сказал он перед тем, как снова задохнуться, - рано или поздно вы меня отпустите.
Эльфа не могла ответить, даже толком кивнуть – что уж, даже дышать сейчас было не такой уж тривиальной задачей, ведь она увлеклась – но, разыскав свободной рукой безвольные пальцы полукровки, сжала их своими: да, да, пусть будет так, я рассчитываю на это и надеюсь.
Жду.
Она была довольно нежна, насколько вообще умела – во имя неподкупной беззащитности этого опасного зверя, в конце концов, нужно было помнить, что он наполовину Армеро – но быстро теряла голову от чувства полной власти и обладания, и перед тем, как подняться, намеренно позволила себе несколько неосторожных движений.
- Просто небольшая месть, - пояснила она, чувствительно впиваясь в губы Азриеля и снова выпрямляясь для того, что устроиться сверху, - но признайтесь… вам понравилось.
И перед тем, как снова сжать его кисть – отпуская, освобождая тело от приказов – торжествующе посмотрела сверху вниз из-под тяжелых ресниц; всего на мгновение, чтоб потом опять задохнуться.