Свой день рождения молодой лорд Инченди праздновал с размахом, достойным его семейства. Приглашенные соревновались в том, чтобы прибыть каким-нибудь небанальным способом, оказавшись у распахнутых дверей хрустальной террасы на вершине башни. Фата Сааб, соткавшаяся из бабочек и фейерверка, уже успела устроить истерику, поскольку поняла, что проигрывает сразу лорду Инченди, который предстал перед гостями в виде нефтяного фонтана, вырастающего из обнаженной красавицы, символизирующей Мать Природу, и божественной Алкионе Л'Инконну, которая скромно сошла со спины своего грифона, наглухо затянутая в черное платье с высоким воротом, и тем произвела фурор. Именинник лично утешал фату Элию и поэтому был вынужден ненадолго оставить своих гостей, но те не то, чтобы заметили - именно потому, что организовано всё было… как положено в благородной семье. Со скромной, почти домашней, элегантностью: аккуратные горки кокаина, корзинки хрустальной дури, реки шампанского, стекающиеся в бассейн из цельного кристалла розового кварца… Русалки, разносящие закуски, были продуманно полуобнажены и едва достигли совершеннолетия, зато сверкали редкой розовой чешуей, так что Варда, появившись вне “соревнования” из закрутившейся метели, даже не удержалась и потрепала одну за аппетитную ягодицу.
Это был один из тех праздников, появиться на которых было необходимо ради поддержания связей, причем явиться лично. Недавний наследник Инченди только-только вошел в свои права после смерти матери, и отправлять Анейрина налаживать отношения было чревато тем, что это закончится каким-нибудь совместным загулом на пару-тройку месяцев, и кто знает, чем закончится. Возможно, потом это будет иметь смысл.
Была еще пара причин.
Одна - довольно серьезная.
Фата Армеро стряхнула с руки перчатку, втянула “приветственную” и с достоинством кивнула аплодирующему Сервилио Болдуину, водворяя ее на место.
- Вы редко приходите, но всегда хорошо начинаете!
- Это вы еще не видели, как я заканчиваю, - хмыкнула Варда и то, что в других устах звучало бы, как флирт, был, скорее, похоже на угрозу. Что, конечно, восхитило собеседника. Поправив застегнутый на одну пуговицу белоснежный смокинг, гостья огляделась в поисках ближайшего темного угла.
Предстояло долгое, долгое ожидание момента, пока всем будет не до разговоров.
Леди Маха прибыла с небольшим опозданием, оформив свой визит достаточно скромно, но с определенной долей вкуса: в башне она появилась верхом на гепарде, изящно восседая на его спине без седла на дамский манер, а соскользнув – зверь при этом осыпался на прохладный пол террасы грудой желтоватого песка, - во всей красе продемонстрировала выбранный для вечера столь же экзотический наряд в пол, состоявший из нескольких ярдов практически полностью прозрачной золотистой ткани, тонких золотых колец, сплётенных в цепи, и нескольких конопляных верёвок, навевавших мысли об жаркой саванне. Впечатление усиливали красочные чернильные узоры в стиле первобытных пустынных племён, с точностью профессионального визажиста нанесённые на её лицо.
Обуви на фате Фарелли не было вовсе.
Принимая спешно предложенную кем-то из высоких лордов руку, затянутую в перчатку из неприятного вида кожи, эльфа проворковала что-то приветственное, качнула узкими бедрами, принимая подобающий вид для фотографии – пресс-служба только для своих – и издали нежно улыбнулась вернувшемуся в залу, уже чуть потрепанному виновнику торжества, высоко поднявшему бокал в честь её прибытия. В это время его обхаживали сразу три гостьи, и, хоть сцена ещё не переходила в область тех, которые стоит демонстрировать только после полуночи, госпожа сенатор простила ему то, что он не подал ей руку лично. Её мигом окружила толпа страждущих общения, и леди Маха довольно, по-кошачьи, прищурилась, физически чувствуя густой кокон энергии, охватывающий её. Даже тут ей хватало любви и обожания – насколько эльфы вообще могли любить и уважать более крупного, чем они сами, хищника; по почти обнажённой спине Махи пробежали мурашки удовольствия.
Получив несколько восхищенных поцелуев в руку и один – в бедро, она достигла центральной части нижней залы, поприветствовала явно повеселевшую после утешений фату Сааб, самолично поправив ей перекрученное плечико почти невесомого платья, удостоила Флориана короткой беседой, снисходительно покивала рассыпавшейся в восхищенных комплиментах младшей фате Инченди и даже попробовала самолично ей принесённую на золотом подносе «пыльцу», осторожно втерев в десну. Вкус ей не слишком понравился, но леди Маха солнечно улыбнулась и убедила юную хозяйку в том, что приём великолепен.
Потом с лордом Инченди снова что-то стряслось, и фокус внимания переключился сначала на него, а потом – на прибывшего на самом обычном экипаже очередного гостя: судя по свисту из толпы, этот метод переплюнул саму фату Алкиону, и по этому поводу назревал весёлый конфликт.
Не без труда разыскав в самых глубоких тенях проблеск белоснежного, леди Маха приблизилась к своей жертве, чуть склонила голову в приветственном кивке.
- Познакомите меня со своим друзьями, фата Варда? – промурлыкала Маха, - здесь так весело. Давайте немного потанцуем? Я слышу, в соседней зале оркестр уже почти настроился.
Варда в своих тенях неплохо устроилась, сгустив их еще больше, и поначалу не намеревалась шевелиться, но, оглядев фату Фарелли, испытала такое желание.
Мимолетно.
- Вы божественны, солнечная, - сказала она. Раскинувшись в кресле, полукровка смотрела на мир почти вверх ногами. Тому немало способствовала стоящая радом бутылка абсента в компании серебряной горелки и россыпи сахарных кубиков. Держа наготове очищающую печать, Варда буквально ни в чем себе не отказывала, а потому блаженствовала, пользуясь подходящим моментом, в нежных руках сразу двух юных русалок. Ничего такого, просто массаж.
- Вы прекраснее тысячи закатных видений. Прожечь вам рюмочку? Что касается моих друзей - но вы ведь уже со мной знакомы, - сдержанно улыбнулась она, приподнявшись на локте, - обещаю вам танец, только если вы со мной выпьете.
Маха уперла ладони в колени, чуть наклонившись, и повернула голову так, чтоб очутиться на одном с Вардой горизонте.
- Беседа с самым приятным собеседником? Понимаю, - звонко рассмеялась она, потом выпрямилась и уселась на свободный подлокотник кресла. Занятую делом русалочку даже не пришлось оттуда спихивать – понятливая девушка, вспорхнув со своего насеста подобно кораллово-розовому мотыльку, опустилась перед фатой Армеро на колени, не прекращая массаж. На появившуюся эльфу она старательно не поднимала глаз, хотя явно почувствовала искристое дрожание воздуха и низко, хоть и мимолётно, опустила подбородок. Фата Фарелли осталась удовлетворена оказанным ей почтением, хотя, если точней, мгновенно забыла про служанок, у неё было более интересное занятие. И ответила:
- И вправду, прожгите мне рюмочку. Но лучше – три.
Эльфа вытянула ноги, укладывая ступни на полого опустившуюся спину русалки, и откинулась на спинку кресла, созерцая теперь фату Варду достаточно близко, сверху вниз. Такая позиция Махе нравилась, и открывающийся с такого положения пейзаж, который одна застегнутая пуговица смокинга даже и не собиралась удерживать - тоже.
- Я имею в виду, - она понизила голос до томно-тихого контральто, - тех ваших друзей, кто не вы. Но, конечно, вы правы, наткнёмся на них как-нибудь случайно. Спонтанные знакомства – это так мило и забавно! А пока что можно развлекаться. Я собираюсь за вами сегодня ухаживать, вы в курсе?
- А, - сказала Варда, поднимая руки. Вставать ей совершенно не хотелось, поэтому и рюмки, и бутылка, и серебряные вилочки порхали по воздуху сами, так же, как вспыхнули пропитанные абсентом кусочки сахара.
Капли падали и гасли на дне кусочками янтаря, когда она осторожно передала маленький халцедоновый сосуд фате Фарелли.
- Простите, слово "друг" и имя этого господина так далеки в моем сознании... а еще я сегодня не слишком умна. Знаете, перед некоторыми развлечениями нужно расслабиться как следует, и чем сильнее, тем лучше. Поэтому следующие пару часов я не говорю о делах.
Откинув голову еще сильнее, полукровка некоторое время созерцала собеседницу, следуя взглядом за линиями черных узоров, спускающихся под ткань и еле видимых сквозь нее. Время утекало очень быстро, об этом увы, свидетельствовало нарастающее веселье и звуки музыки, уже уверенно доносящиеся издалека. Бассейн под вялые аплодисменты заполнялся игристым розовым, но публика слегка оживилась, когда фата Элия непринужденно скинула платье и нырнула.
Скажем, ей без платья было далеко до фаты Махи, и не подумавшей раздеваться.
- Вы выбрали не самый интересный объект, светлая леди. Я скучна, ленива и стремительно пьянею.
- Бросьте, - леди Маха показательно строго нахмурилась, залпом уронив в себя абсент, - ухаживать за тем, кто и без тебя весел – слишком простое испытание. А вот поставить перед собой цель… ну, скажем, заставить хмурого, ленивого и пьяного спутника испытать… физический экстаз прямо во время медленного танца, на который его предварительно нужно ещё и уболтать – вот это задача по мне! К тому же, это неплохая тренировка. Ой, кыш, пойди отсюда, ты делаешь всё неправильно.
Вторая русалка при этом не пошевелила и бровью, а первая, получив пинок ступней, мгновенно испарилась; фата Фарелли соскользнула со своего насеста на прохладный, чуть мерцающий розоватыми искрами пол и, аккуратно поджав под себя пятки, взяла свободную ладонь Варды в свою, принявшись её массировать с полным знанием дела, и намереваясь чуть позже перейти к пока ещё скрытым рукавами смокинга предплечьям.
Каждый, кто мог видеть эту сцену, просто обязан был незамедлительно увериться в том, что никакие Эдери ни одну, ни вторую эльфийскую фату не интересуют вовсе.
- Для большего расслабления, - с легкой улыбки пояснила Маха снизу, глядя на фату Армеро так, будто уже собралась её жрать целиком, - и ещё рюмочку, пожалуйста. Я же вам не мешаю?
Варда чуть не закашлялась - абсент почти пошел не в то горло, но она успела вовремя пригасить все еще горящий огонь. Медленно разжевала жженый сахар, не отнимая руки и очень спокойно сказала:
- Никакого физического экстаза, моя фата. Иначе, наше присутствие здесь будет до некоторой степени бессмысленно, - вежливость требовала произнести "возможно, после", но любой эльф традиционно отбросит первую часть, и хорошо, если поймет вторую, а это в ее планы не входило. Ни сейчас, ни после, никогда.
Очень, на самом деле, жаль. Но остается брать то, что жизнь тебе дает, так что фата Армеро расслабила кисть и тихо вздохнула, выгибая спину на кушетке - русалка и вправду "делала всё неправильно". В сравнении, конечно.
Рюмки и вилочки будто сами собой двигались в воздухе, ни разу не сбившись с траектории.
- Никоим образом не мешаете. Попробуйте с полынным сиропом, так даже лучше... - сама Варда, кажется, успела осушить уже полбутылки, и останавливаться на достигнутом не собиралась: тоже своего рода странная игра, вроде попытки спать в гнезде горгулий, и это щекотало нервы ровно настолько, чтобы поднять себе настроение. Иначе, если не считать ритуала, останется одно, страшное решение.
Заказать сюда ведро картошки-фри из ближайшей сети быстрого питания в нижнем городе и наслаждаться реакцией. Без сына, конечно, не так весело, но с кокаином сойдет.
- У вас чудесные руки, где вы этому научились?
Чудесные настолько, что к мыслям о картошке-фри пришлось возвращаться усилием воли. По правде говоря, не будь у них общих дел, с фатой Фарелли было бы куда проще поссориться во избежание опасностей слишком тесного взаимодействия, но... ох, эта вечная беда - желание получить всё и сразу!
- Не отвлекайтесь, я вам помогу, - рюмка замерла у чудесно изогнутых губ, слегка качнулась, оставляя на них ярко-зеленую каплю, которая тут же покатилась вниз и канула куда-то в декольте, - ох. Ну вот. Я не задумывала это, но получилось неплохо.
Поскольку декольте как такового у Махи не было, а кольца и веревки выполняли исключительно декоративную роль, абсент беспрепятственно миновал ложбинку, прокатился по животу и осел где-то ниже, оставив в придачу к красочным синим линиям ещё одну, пусть и невидимую. Будь Маха чуть менее воспитанной, незамедлительно пошутила бы что-то о возможной любви к сладкому – но она была воспитана хорошо, с полным ртом никогда не разговаривала, и поэтому сначала проглотила абсент.
- Надеюсь, вы любите сладкое, - чтоб хоть как-то снизить градус похабности утверждения, снова никоим образом не напоминавшего вопрос, эльфа произносила его совершенно спокойным голосом, не совершая никаких жестов или движений, способных ухудшить положение. И облизнулась только через несколько секунд, скрыв лицо в волосах, не удерживаемых ничем и потому свободно упавших, стоило только слегка наклониться.
Эльфа предпочитала удерживать градус флирта на какой-то срединной позиции, а то, в самом деле, можно было позабыть о делах, слишком уж сильно расслабившись.
– В массаже ладоней, как и ступней, я нахожу что-то изысканное – ведь этот процесс напрочь лишен эротики, однако не всегда так выглядит, и при этом очень приятен для обоих. Это, по меньшей мере, кажется мне забавным. А я люблю достигать мастерства в том, что мне угодно. Что до моих непристойных предложений – не воспринимайте их серьезно, моя фата. Я легкомысленна в лучших традициях своего рода, и обычно сосредотачиваюсь только на самых важных вещах, а остальное пусть идёт, как идёт. Впрочем, ухаживания вам всё-таки придется принять, иначе, боюсь, мы сможем попасть под подозрение. Относитесь к этому, как к очередной рабочей необходимости.
К этому моменту вторая русалка тоже была изгнана прочь, так что ничьи любопытные уши не грелись об этот разговор – вокруг леди Махи чуть подрагивала искрящаяся аура, настолько солнечно-притягательная, что прочие гости, не говоря уж про слуг, предпочитали вежливо обходить её на безопасной дистанции. Сама же эльфа, не сосредотачиваясь на чём-то конкретном, скользила мыслями сразу по десятку различных вещей: здесь были и волнительные размышления о предстоящем ритуале, и планирование соблазнения господина Райньери Эдери на мероприятие, как и поиск, собственно, этого господина среди толпы мимолётным взглядом; сосредоточение на своём занятии и размышление о том, действительно ли фата Варда слегка оттаяла, или ей кажется; и тёмное, неистребимое желание разбавить сахарную сладость момента чём-то порочным, болезненным, чтоб достичь равновесия.
Но, конечно, никто кроме её самой это не оценит, а портить предстоящий ритуал так – попросту жаль.
- Ну что, отдадите мне свои ступни, или сначала всё-таки танец?
- Лишен эротики? - удивилась Варда, покачивая ступней в воздухе, - ну, не знаю. Мне всегда казалось, что это одна из самых волнующих вещей, с которых можно начать.
Мягко отняв у фаты Фарелли кисть, она провела пальцем по траектории капли, задевая веревки и цепи, до самого конца, где задержалась, улавливая прикованные к ним случайные взгляды и подождав, пока их станет чуть больше.
- Хорошо. Пусть будет, это достаточно наглядно, - фата Армеро облизнула палец, тоже достаточно наглядно, в основном, для окружающей публики, и встала во весь рост, без особенного напряжения закидывая на плечо блистательную леди Лисицу. Окруженный гостями именинник с ближайшей кушетки произнес что-то невнятно-одобрительное под общий смех и аплодисменты.
- Армеро, - фыркнула его сестра, - всегда так, делают вид, что им неинтересно, а потом уводят лучшее из-под носа. Фата Маха, вам там удобно? Может, вина?
- Потом, - с достоинством отказалась Варда за себя и добычу, - мы идем танцевать, присоединяйтесь.
Маха была целиком довольна тем, как разворачивается представление, для виду (и это было очевидно даже слепому шишу, если бы он вдруг попал на это мероприятие) слегка повозмущалась, не прекращая плотоядно улыбаться: поведение фаты Армеро было вот в самый раз оптимально скандально по сравнению с тем, как фата Армеро вообще себя вела на подобных мероприятиях. Если вообще на них появлялась. Так что всё действительно шло по плану – спущенная с плеча удивительно сильными руками Варды, Маха успела ухватить с ближайшего подноса два фиала с «драконовской смесью» - изысканным в своей брутальности коктейлем из фейской пыльцы и алхимически чистого спирта. Музыка была в самый раз подходящей для увеличения градуса накала – классика, искусно облачённая современной обработкой в басы и ударные с легкой перегрузкой – так что эльфа мгновенно закружила спутницу, удачно совмещая партию ведомой и стремление вести.
- Который из них? – промурлыкала она в ухо своей пассии, из-под полуприкрытых ресниц внимательно наблюдая за залом. Эдери, на её вкус, все были слегка на одно лицо, Райньери должен был быть относительно молод, но она постоянно путала его с его родным отцом.
- Давайте на брудершафт, - предложила Маха следом, совершая следующий разворот; напиток она при этом по-эльфийски ловко не выпускала из рук, не расплескав ни капли, - это будет совсем красиво.
- Тот, в красном костюме, - не поворачивая головы сказала полукровка, осторожно понюхала предложенную смесь, как-то совместив это с очередной фигурой танца, подхватила оба флакончика и, коротко размахнувшись, швырнула куда-то в сторону оркестра, и ее "скрепляющий дружбу" поцелуй пришелся куда-то примерно на фут ниже губ фаты Фарелли и запланированно превратился в легкий укус.
- Вот так чуть лучше, - хмыкнула Варда, испытывающая к танцам давнюю и нежную ненависть, и хоть Блодвид давно за все ответила, осадочек остался. Впрочем, отсюда было удобно наблюдать за Райньери, а тот печально слонялся от одной компании к другой и, кажется, был совсем не в духе - обычно он сиял, как душа любой компании, в отличие от Нереи.
Его проблема, в принципе, была в этом. Нерея Варду устраивала, а он нет. Слишком много желания сиять.
- Единственное, что меня смущает - после такого шоу ваш внезапный уход к младшему Эдери будет выглядеть странно. Что мне сделать, чтобы получить от вас пощечину? Ну же, у вас беспрецедентное право на пожелания.
- Мы дотанцуем, - тем же мурлыкающим тоном на ухо ей ответила Маха, но глаза щурила совсем по-деловому, от эффектного поцелуя даже не сбив дыхания (правда, это потребовало от неё определенного волевого усилия), - потом я буду вынуждена уделить внимание другим своим друзьям. Вы в этот момент подцепите любую из местных эльф, это не составит труда, я уверена, после подобного они повиснут на вас сами. Всем интересно, что же такого мы друг в друге нашли. Потом я вернусь и устрою сцену ревности, расколю, пожалуй, этот безвкусный кристалл и пару контрабасов, они что-то сегодня строят довольно уныло. Если номер не пройдет, придумаю что-нибудь ещё, не переживайте. У нас ещё есть время.
Она прижалась к Варде совсем тесно, не сбиваясь с шага, переместила положенную лежать на плече ладонь на шею, и вполне искренне глядела затуманенными от дозы крепкого алкоголя злыми глазами увлечённого новой забавой чистокровного эльфа; за спиной у Махи на мгновение мелькнуло что-то чуть более материальное, чем искры обычной для неё ауры, и это точно так же, как и всё остальное представление, не осталось незамеченным – впрочем, потерять голову на подобном мероприятии скорее даже приветствовалось, и осуждать высокопоставленную леди за излишнее проявление чувств никто бы не посмел.
Композиция благополучно доиграла – чмокнув Варду в шею в качестве благодарности, Маха упорхнула, громко пообещав вернуться через ровно одну минуту. И сразу же потерялась где-то в окутанной интимным сумраком толпе.

Фата Армеро чувствовала, что теряет берега, и потому ее интересовал еще один занятный эксперимент - посмотреть на фату Шилат, которая теряет свою черную броню. Вообще смотреть на эльфов без брони интересно, а здесь, из уважения к деловому партнеру, еще и безопасно. Для партнера.
Так что почему бы и нет?
- Зачем её беречь, - согласилась фата, умащиваясь на парапете, будто на насесте. Многоярдовая пустота за спиной, расцвеченная редкими на этой высоте огоньками высокого города, её ничуть не беспокоила. Качнув ногой, она надумала было сбросить туфлю, но остановилась на полпути, не закончив жест.
- Люблю можжевельник, он чудесно пахнет, - сказала она, втягивая воздух над халцедоновым сосудом, - но мне кажется, эта рюмка маловата. И ещё тут холодно. Вам нормально? Тогда мне нужно поскорее напиться, чтоб уравняться с вами. Вообще эта история полна загадок, но я лучше обрушу их вам на голову позже, когда мы начнём в этом разбираться. И ещё – я помню, что должна вам ужин. Как насчёт вечера после экспедиции, если мы выживем?
- Нет, мне холодно, - призналась Варда, - но это лучше, чем заживо гореть, так что я благодарна Матери за всё и смиренно принимаю участь.
Она расхохоталась и смешала коктейль прямо в воздухе, не пользуясь сосудами вообще - получился сомнительного цвета колышащийся шар, истекающий мелкими зелеными искрами.
- Вот так сойдет?.. Ах, ужин.
Что-то, думала она, в последнее время слишком много высокородных, которые хотят с ней поужинать, возможно, следует вернуться к предыдущей тактике отказов еще до того, как последовало приглашение, но с другой стороны...
- Сначала давайте это выпьем и выберемся из Леса, а то кто знает, может, он поужинает нами. Но в целом, как я могу быть против такого приглашения?
О, еще как, но знать об этом фате Шилат не обязательно.
Фата Шилат действительно не знала, и потому согласие было воспринято за чистую монету, а шарик из абсента – благосклонно принят внутрь, после чего эльфе незамедлительно стало тепло и довольно-таки весело.
- Да, так лучше, - фыркнув и откашлявшись, она аккуратно вытерла капли с накрашенных почти чёрной помадой губ и тоже рассмеялась, - ладно, мне начинает это нравиться. Давайте ещё. В этом что-то есть, не находите? Мы выбрались для того, чтоб наладить деловые связи и оказать честь имениннику, но спрятались в пустом тёмном месте и пьем вдвоем. Протест обществу! Низвержение делового этикета! А, Рогатый с ними всеми, по-моему, просто отлично. Чем закусывают абсент? Может, сырого мяса? Я попробую вытащить. Или нет, не будем закусывать, так даже лучше.
Хлопнув ладонью по груди ещё раз, Шилат всё-таки сбросила туфли и поджала ноги, мгновенно покрывшиеся мурашками. Под её пронзительным взглядом одна из ледяных статуй начала парить и таять, волна высвобождённой энергии окутала обеих фат облаком, и стало немного теплее. Красочная крылатая сирена, вылепленная из льда с хирургической точностью и мастерством истинного художника, стремительно теряла свои очертания, превращаясь сначала в драную шишигу, а потом – вовсе в подобие кабана с торчавшими из спины обрубками. Процесс термического разрушения, судя по всему, приносил фате Амарго неподдельное удовольствие.
- Я примерно уже представляю, что этот Лес из себя представляет, - чуть заплетающимся языком поведала Шилат, - так что договорилась с военными, и боевых магов заодно тоже захватим. Над морем, на всякий, будет дежурить вертушка. И, конечно, нельзя недооценивать силу огнемёта последней модели. Очень изящная и удобная штучка… Вы любите бессмысленные разрушения?
- Нет, я люблю разрушения со смыслом, - Варда улыбалась всё шире, разглядывая пьянеющую Шилат, и любовалась ею примерно так, как сама высокородная - таянием ледников, - например, реверс-инженерию. Давайте еще, да.
Над ее ладонью взлетела стайка зеленых шариков, в воздухе перемешавшись с золотыми и облачком сахарных нитей.
- Откройте рот и не вдыхайте.
Сама она как следует глотнула прямо из бутылки.
Эльфа послушно открыла рот, рефлекторно по старой памяти ещё и вытащив язык, потом проглотила и фыркнула:
- Разрушения со смыслом… ну надо же. Ещё скажите, что не любите беспричинное насилие. Ваш родственник вот любит, и это, пожалуй, спасло нам обоим жизнь. Но ладно, больше не будем об этом. Я слишком много думаю о делах, это моя беда.
Опасливо качнувшись над пропастью, Шилат поразмыслила и решительно сказала:
- Нет, тут всё-таки слишком холодно. Давайте добьем эту бутылку, а потом я пойду вниз, хочу с кем-то подраться. В конце концов, имею право. Вы не видели, кто-то из Болдуинов пришел?
- Я вообще не люблю беспричинные вещи, - показательно надулась фата Армеро, - но если вас это утешит, то у меня никогда не было проблем с тем, чтобы найти причину. Откройте вот так рот еще раз, мне нравится это зрелище, ради него, я готова смешать вам что-нибудь еще. Можете прижаться ко мне, я все еще не совсем остыла, хотите - расстегнусь?
Ей было удачно весело, и оставалось только ловить волну.
Будь Шилат чуть трезвее, она, наверняка, насторожилась бы в ответ на такой неприкрытый флирт, задумалась бы, чем заслужила такую внезапную смену вектора обычно осторожной фаты Армеро и – наконец! – её симпатию. Но она на крейсерской скорости следовала к объявленной цели, и потому трезвой уже совсем не была, позволив себе наконец расслабиться, и потому никаких коварных планов не заподозрила.
- Хочу, - честно ответила эльфа, - мне уже давно интересно. Обнимете меня?
Коварный план фаты Армеро, как обычно, состоял в том, что у нее не было коварных планов. Еще довольно приличное время назад она взяла этот курс и, с элегантностью тяжелого военного крейсера, следовала им, приводя порой в недоумение высокородных, которые привыкли к запутанным интригам и довольно часто не могли взять в толк, что им говорят правду. Вот и сейчас Варда совершенно ничего не замышляла, помимо того, чтобы напоить Шилат до невменяемости, о чем ей почти что прямо сообщила - а последствия... ну что же, ей нужна была сила. Шторм, на котором можно подняться - и возбуждение годилось лучше всего, так разве это несло какие-нибудь беды для фаты Амарго?
Очевидно, нет. Так что полукровка совершенно спокойно расстегнула пуговицу, даже не скрывая свои затейливые шрамы, все еще хранящие построения лорда Армеро, и молча прижала к себе черную фату.
- У вас синяк за ухом, - тихо сообщила она, - следует ли мне наказать моего родича, или поощрить?
- Почему вы думаете, что это он, - тут же выдала себя, проглотив наживку, Шилат, потом вздохнула и прижалась в ответ, жадно поглощая тепло. Сукно смокинга, хоть и дорогое, всё равно было более жестким, чем кожа, и вместе они составляли приятный контраст – эльфа с интересом распробовала и то, и другое пальцами, пробежалась по костяшкам хребта, раз уж разрешили, нащупывая шрамы и там.
- Не трогайте его, по-моему, он вас побаивается, спугнёте. Решит ещё, что я наябедничала.
Причины, по которым «родич» не побаивался саму фату Шилат, та предусмотрительно озвучивать не стала, вообще опасаясь об этом сейчас думать – но вправду очевидное фамильное сходство не оставляло ей шансов.
Волосы у них вот были совершенно одинаковые.
Шумно втянув носом воздух, эльфа прикрыла глаза и аккуратно (что, ввиду её нынешней способности координировать движения, было непросто) опустила ладони на, по её скромному мнению, требовавшие прикосновения места, теплые и очень нежные наощупь, чуть сжала между собой пальцы – так, чтоб это уже было ощутимо, но ещё не больно.
- Вот так отлично, - проговорила она, - мне уже становится теплее.
- Я бы сделала так же, вот почему, - сочла нужным объяснить фата Армеро, и коротко вдохнула. Слегка немеющая от алкоголя кожа почему-то всё равно очень остро чувствовала каждое прикосновение, а тающее самообладание только подхлестывало. Она позволила себе полюбоваться мыслью, что если наплевать на все, на готовящийся ритуал, и проявить вопиющую безответственность вместе с неосторожностью, насладилась этим зрелищем, а потом наклонилась к Шилат:
- Я все равно, - сказала Варда, немеренно щекоча дыханием тонкую кожу, - я все равно делаю их лучше.
Матового шелка было слишком много. Ну что за день такой, почему именно сейчас всё идет именно так?
Она провела ладонью вверх по изящному бедру, сдвигая ткань все выше, пока не добралась до края, и тут же коснулась кожи, пользуясь тем, что открыла. Хорошо, для последующего Деяния нужно брать всё, что можешь взять, например, заменить "физический экстаз" наслаждением властью. И тогда Варда осторожно положила пальцы на матовые и почти черные губы фаты Шилат, пока вторая ее ладонь коснулась, наконец, самой нежной кожи и чуть сжалась, обещая чуть больше - прямо сейчас. Если будете вести себя хорошо.
Шилат прерывисто вздохнула, подавшись навстречу руке, и едва заметно кивнула сквозь чужие пальцы: а давайте. Давайте попробуем.
С тем, чтоб вести себя хорошо, у неё всегда были проблемы, но сейчас она сильно старалась, как минимум, ради сохранения одного важного секрета фаты Армеро – и этому изрядно помогал тот факт, что ногти она состригла под корень несколькими днями ранее. Эльфа сжала пальцы чуть сильнее и тут же поменяла их положение, скользнув ниже, к притягательно напрягшемуся животу. Варда нравилась ей и раньше, а сейчас ощущения ещё и были слегка подпитаны острой тоской, в которой она сама себе не хотела признаваться, но всё же испытывала. От тоски тоже хотелось забыться, как и от утомительной работы, хотя бы на несколько минут – и, неосознанно пытаясь их продлить, Шилат опять беззастенчиво открыла рот, решив не мелочиться, и скользнула языком по линии сердца, полагаясь на доброе отношение фаты Армеро и то, что она не соберется располосовать её своими когтями изнутри.
- Вы все делаете правильно, - одобрительно кивнула фата Армеро, так, будто наблюдала за ученицей, - все правильно, но не опускайте руки ниже. Сегодня я буду колдовать, моя фата.
Ее пальцы вибрировали внизу, отзываясь на каждый слог, когда она приникла к заостренному уху и скользнула языком, чуть прикусывая бархатную, почти несуществующую мочку. Ее пальцы проникали дальше, позволяя лучше почувствовать полынную горечь и вкус жженого сахара, и здесь было едва ли не лучше, что сводило с ума. Варда вдохнула, зарывшись лицом в темные волосы. Она получала, что хотела, и, что уж, от кого хотела.
- Вы всё делаете правильно, - отчетливо и вкрадчиво выговаривала она, ни на дюйм не отпуская от себя высокородную, не прекращая движений, что становились все настойчивей и злее, - я знала, что вам понравится. Что вы этого хотите.
Я видела, шептала она, сдвигая ладонь вперед и вглубь, видела, как вы смотрели на Блодвид.
И пока ваша холодная головка ужасалась, другие ваши места хотели быть ею.
На коленях, ждущей приказаний.
С открытым ртом - у вас чудесный рот, моя радость, откройте его снова, мне нужно поменять руку, эта совсем мокрая.
- Знаете, - насмешливо добавила Варда, рывком разворачивая Шилат к себе спиной, - в чем ваша беда, моя фата? Пока не было никого, кто мог бы вам приказать.
Прикусив шею эльфы чуть ниже затылка, она рванула платье по шву вниз.
Было, кое-как думала Шилат, не собираясь пока что вырываться, уже было, и мне понравилось, именно поэтому я не сбросила тебя вниз через этот парапет, ледяная белая фата, сердце которой, как оказалось, вовсе не такое каменное, как всем казалось раньше. Чем же я заслужила эту честь, думала она дальше, сдавленно охнув от укуса и одновременно подавшись навстречу всем прикосновениям. Но чем бы ни заслужила, размышлять буду потом, как и, может быть, мстить – а пока что возьму всё, раз дают, и обжигающее прикосновение льда под собственными ступнями и ладонями, и почти огненное дыхание, и полынь, и сахар, и белый шелк кожи, и уже мутный водоворот городских звезд, плывущий перед глазами.
Лишь бы никто не появился.
Если она сейчас попросит раздвинуть колени, я её задушу, подумала она после, зажмуриваясь от особенно острых ощущений, сильных как раз чуть за гранью болезненности, потому что двух таких я пережить не смогу. Задушу и сброшу вниз, и ничто меня не остановит.
- Идите к Рогатому, - кое-как невнятно выдохнула она, и прогнула спину.
— Очень грубо, - с веселым укором заметила Варда, встряхивая свободной рукой, - но на этот раз у меня нет времени на наказания. Благословите мой ритуальный нож, и я отпущу вас почти с миром.
Она погладила почти нежно, прежде, чем предмет у нее в руке прижался к разгоряченной коже, как бы демонстрируя свою природу.
— Вам нечего опасаться, у рукояти почти анатомическая форма и занятный рельеф, вам понравится.
Перебрала, думала фата Армеро, перебрала - в глазах было темно от не находящего выход желания. А ведь так еще жить до ритуала. Почти больно.
— Или хотите познакомиться с ним ближе? Попробовать на вкус?
Теперь для Шилат кое-что разъяснилось, и ей стало весело настолько, что эльфа нашла в себе силы рассмеяться – правда, ради этого пришлось раскрошить пальцами верхний, уже подтаявший слой льда на парапете, но на какие только жертвы не идёшь ради любви!
Любви к работе, в данном случае.
- Пока нет, - спустя какое-то время после того, как отсмеялась, в выдавшуюся чуть более спокойной секунду снова обретя возможность говорить, ответила чёрная фата, - но, может быть… потом.
Последнее слово она выдохнула, надолго снова её потеряв.
Тревога, до этого момента зревшая внутри, удовлетворённо улеглась сытой змеёй – происходящее, несмотря на буквально фонтанирующую спонтанность и щекочущую нервы неправильность, вполне, по мнению Шилат, теперь укладывалось в рамки деловых отношений, а, следовательно, не могло привести ни к чему плохому. Можно было расслабиться и думать разве что вот о том, каким именно образом следует благословлять инструмент во имя Матери, и способна ли она ещё на это, или выпила уже слишком много.
- Отпустите меня… с войной. Так будет лучше. Вы ведь и сами не идете в мир, фата Варда, - пробормотала эльфа немеющими губами, потом пришлось крепко сцепить зубы и крошить лёд дальше; она слегка чувствовала себя использованной, и, намного больше – причастной ко всем тем великим вещам, которые творила в своей башне загадочная белая фата, было одновременно ужасно любопытно и подмывало спросить, на что пойдет ценная эманация. Ещё была капля досады – надо же, где-то там обрывисто думала фата Шилат, надо же было так глупо выдать себя, и в чем просчиталась? Эдак все попробуют доминировать, а это совсем ей не нужно. И, пожалуй, на этих двоих следует такой список закончить, и больше никому, ни за что, никогда не позволять, даже ценой его собственной жизни.
Это была жертва, на которую она была готова пойти.
Мысли сильно растянулись во времени, и к моменту, когда они подошли к финальной стадии, сама эльфа уже плохо ощущала, на каком свете вообще находится, в каком мире – верхнем или нижнем, и, вцепившись и кроша пальцами каменный барельеф, скрывавшийся под толстым слоем льда, пытаясь сдержать крик, но так целиком и не сумев, совсем пропустила тот момент, когда на террасу из ниоткуда вывалилась целая толпа разгоряченных гостей.
Во-первых, думала про себя Варда, пытаясь устоять на ногах, кто попало доминировать это не сможет — мысль эта льстила и непременно будоражила бы сама по себе, если бы не падала бесследно в ту черную бурю, в которой была каплей среди океана. Ей никогда не нравились такие, которых легко подчинить. Во-вторых… смех.фаты Шилат немного огорчал и, пожалуй, следовало прояснить ситуацию. Потом, когда она сможет.
— Вот проклятие, — сдержанно выразилась она, незаметным жестом отправляя нож обратно в рукав, и взмахом руки возвращая на место платье фаты Амарго в целости и сохранности. Ее пришлось поддержать под локоть, пока Черная восстанавливала равновесие на своих каблуках, — вы нас прервали, господа.
Ответом ей были бурные овации.
— А вы говорили, дальше танцев дело не пойдет, — рассмеялась фата Инченди, — ну разве не прекрасный вечер? Хотите выпить, Шилат? Или уже хватит?
- Хочу, - с прекрасной артикуляцией и видом, будто вообще ничего сверхъестественного – и это было правдой, ну вот если выбросить из истории личности обеих участниц – не происходит, Шилат с достоинством поправила золотую змею, возвращая её положению абсолютную геометрическую точность. Чуть подумав, изящным жестом вышвырнула туфли за парапет и совершенно ровной походкой преодолела те двадцать ярдов, которые отделяли её от бокала с шампанским. Ярость, охватившую всю её от того, что занятие пришлось прервать на самой высокой ноте, могла утолить только какая-нибудь сверхъестественная глупость, и довольно скоро Богиня, всегда благоволившая старшим своим дочерям, милостиво дала эльфе шанс: только прикоснувшись пальцами к острогранному прозрачному бокалу, Шилат подняла глаза и тут же соприкоснулась взглядом с жёлтыми глазами Махи Фарелли. Леди, судя по исходящим от неё волнам ледовитой ауры, тоже была чем-то слегка недовольна.
- Вы что-то хотели мне сказать? – холодным тоном, нарываясь на очередную показательную порку, спросила Шилат, не отрывая взгляда.
- Пожалуй, - согласилась леди Маха точно так же прохладно, и между эльфами проскочили искры. Гости фиглярски ахнули, кто-то воскликнул: «Отходим, отходим!», а сзади кто-то отважный даже засвистел, правда, не так уж громко. Тому, как близко друг к другу танцевали Маха и Варда внизу чуть ранее, свидетелями были едва ли не половина приглашенных, так что всем было ясно: назревает конфликт.
Конфликты эльфы обожали до умопомрачения.
Леди Маха, как и было уговорено, дала пощёчину – но не Варде, а самой Шилат, потому что к вице-президенту «Дораты» она давно испытывала необоснованную неприязнь, и теперь не могла удержаться и не использовать выпавшую возможность. Откачнувшийся эльф в красном нетрезво заулюлюкал, не делая ни малейшей попытки разнять высокородных – фата Амарго отвечать банальщиной не стала, и спустя примерно полсекунды обе женщины пропали, а вместо них среди скульптур прокатился чудовищный в своей разрушительной красоте комок ало-черных и золотых искр. Действие сопровождалось дымом, вспышками огня, клубами пара и прочими занятными спецэффектами, хоть и было совершенно беззвучным; Маха оказалась более опытна, но у Шилат было больше сил, так что они выдохлись практически одновременно и возникли у дальнего конца длинной террасы – при этом ни одной скульптуры на ней не осталось – обе тяжело дыша.
- Ладно, это было здорово, - Маха разогнулась первой, и пожала Шилат руку. Потом сверкнула в сторону Варды все ещё злыми и холодными глазами: - И теперь я, пожалуй, пойду. Дадите ваш локоть, Райньери? И вина, да. Я расстроена.
Варда непринужденно раскланялась: в глазах публики она только что приобрела дополнительный вес к репутации, и потому вовсе не должна была изображать огорчение, или досаду.
— Видите, что случается, стоит мне выйти в свет, - весело сказала она, целуя руку фаты Шилат, - пожалуй, вернусь в башню из слоновой кости. Господа, передайте хозяину мои тысячу благодарностей. Была рада вас всех встретить.
Назревал невероятный скандал, ну вот того рода, когда никто (почти) не возмущен, но все счастливы обсудить, хотя, ступая вниз с края веранды, Варда думала, что ее ждёт несколько приглашений на дуэль. И, возможно, на ужин. И на все нужно будет ответить отказом.

Башня вздрогнула, неохотно принимая в себя искажение, затряслась и медленно начала таять, и под ней каркасом проступало что-то чудовищное, что-то, что Маха не должна была видеть, но она не могла заставить себя зажмуриться. Эльфа выпустила из рук опавшую наземь, будто зимний пронизанный инеем лист, Варду, и поднялась, потому что это требовалось приветствовать, как следует, с высоко поднятой головой и не опуская взгляд, как бы ни резало глаза. Дворец, одновременно бывший и слишком далеко, там, за небом, и прямо здесь, разворачивал под ногами свои спиральные щупальца бесконечных коридоров, слепил своим сиянием, а внутри него ворочалось нечто невообразимое, которое в него одновременно и не помещалось, и казалось крошечной золотой песчинкой в самой середине, первоосновой, осью вращения, центром. Всё вокруг до тошноты отвратительно меняло размер, становясь то гигантским, то крошечным – или, может быть, это она сама его меняла? Эльфа с усилием оглянулась и увидела по обе руки от себя бесчисленную вереницу фейри, таявшую в бесконечном, ослепительном, злом – нет, ещё хуже, безразличном - сиянии. Маха чувствовала, что и сама под ним плавилась, хоть оно и было обращено не на неё; было бесконечно жаль осознавать, что просто не может пока понять – и, пока Взгляд не обращён на неё, никогда не сумеет.
Познать.
Сущность бытия.
Возможно.
- Сначала было, - глухо произнесла рыжеволосая эльфа по правую руку, вперив в золотую искру желтые глаза, - слово.
Она повернула лицо к Махе, и половина её головы была испорчена, будто кто-то склеил вместе взрослого и пока ещё не рождённый плод.
- И слово это было… - глухо произнес высоченный беловолосый и желтоглазый эльф по её левую руку, поворачивая лицо к Махе, и половина его головы была испорчена, будто кто-то склеил вместе живого и безжизненный череп.
- Жить, - глухо ответила сама себе Маха, не отрывая взгляда от золотой искры. Потом она опустила глаза вниз, на тело, распростертое под ногами, ослепительно-белое и золотое, и вдруг поняла. И тут же ощутила на себе очень тяжелый, невыносимый взгляд, будто бы с материнской строгостью вопрошающий: действительно ли уразумела? Усвоен ли урок? Или всё-таки лучше немного постоять в углу?
- Жить, - упрямо повторила эльфа. Она догадывалась, что наказание неумолимо, но может, если закрыть глаза и как следует зажмуриться, словно в детстве, а потом открыть - то всё снова будет как раньше.

- Ох, дорогая, - простонал Раньери. Маха брезгливо отняла руки, встрепенулась, поднялась и быстро подошла к Варде; эльф будто бы и не заметил, его уже ничего не беспокоило – в несколько толчков излив на погасшие печати жизненное семя, он обмяк, и из уголка его рта потекла ниточка слюны.
- Ну же, открой глаза. – Маха довольно жестко потрепала эльфу по щекам, потом вздохнула и крепко её обняла, обвивая руками, делясь жизненным теплом - давай, я тебе помогу. Так, держись за шею… всего три шага, золотая. Ещё немного. Вот так, садись… а теперь отдохни, ты хорошо поработала. Я закажу энергетиков, картошки-фри и пиццу… хотя нет, лучше куриных крылышек. Ты любишь острые или обычные?
Она так и оставила Варду у себя в руках, и теперь качала, будто ребенка, на собственных коленях, не разжимая объятий. Господин Эдери дернулся ещё раз; его начало бурно, судорожно тошнить, к счастью, в другую от эльфиек сторону - видимо, коктейль из гашиша, фена, трех сортов вина и кокаина был всё-таки слегка излишним, но своей вины Маха не испытывала – уже взрослый мальчик, сам должен знать, как жить, а если не знает, то пусть катится к Рогатому; всё равно, она уже знала точно, жизнь бесконечна, а если глупец опять потеряет память и воплощение, то он сам виноват.
Кинжал в руке Варды так и остался размером со спичку, и казался отвратительно, до тошноты мелким – как напоминание, о том, что случилось, но не произошло.
Оркестр ярусом ниже заиграл фугу.

Она хорошо поработала. Когда сможет открыть глаза, то еще напомнит об этом, но пока жмется к острому плечу, смутно вспоминая о боли, которая почему-то совсем пропала, и пальцы удивительно, но двигаются, путаясь в чужих волосах.
— Острые, — бормочет она, — и молочный коктейль из Мирддинс, самый большой, еще скажи, что я… не заслужила.
Варда совсем не понимает, где она, и очень смутно помнит, что случилось, во всем мире осталась только одна константа — вот эти руки и их прикосновение, знакомый источник боли и наслаждения одновременно, сейчас — просто источник тепла. Тогда она отрывисто жалуется на холод и вдруг приходит в себя. Настолько, чтобы, шатаясь, как мертвец из Леса, встать, преодолеть сопротивление, и почти машинально стирать из реальности следы того, что здесь было.
— Ты опять, — с укором говорит она, буквально падая обратно, и не уточняя, что "опять", — надо… уйти. Отпусти меня поспать… и… можно еще пончик?
- Совсем забыл, - смеется Маха, потом обрывает смех и серьезно поправляется: - забыла. Ладно, крылышки, коктейль, пончик – посиди пока тут, милая.
Она осторожно ссаживает практически бессознательную Варду с колен, поправляет волосы и, чуть посвистывая, подходит к Эдери, который к тому моменту уже совсем затих.
- Гляди-ка, ещё живой, - с удивлением констатирует фата Фарелли, без труда поднимая председателя совета директоров «Эдери медикал» за волосы. Крылья его так и не исчезли, но покрылись какой-то мерзкого вида коростой, к которой и прикасаться было неприятно.
- Я немного приберусь, - констатирует Маха, - это уже моя, земная, парафия. Вернусь через пять минут – доживешь?
Они вместе с эльфом исчезают.
Пять минут тянутся, будто полчаса – может быть, это отголоски отгремевшего ритуала, или, возможно, реальность бытия так тяжело ложится на плечи после видения Дворца; Маха совсем не торопится, устраивая эльфа в середине живописной инсталляции посреди одной из заплеванных площадей среднего города, под конец, разыскав на своей груди чудом уцелевшие остатки подсохшего абсента, мазнув Раньери по носу липким.
- Мои маленькие друзья из прерий, - бормочет Маха очень довольно, будто кот, наевшийся сметаны, - так найдут к тебе путь. Живи спокойно, потому что смерти не существует, но живи в другом месте и иначе. Я забываю твоё имя, как и клялась. Правила соблюдены.
Вавилонские колоссы крепко дремлют в объятьях глубокой зимней ночи, не видя очередной, стотысячной за эту ночь, смерти.

- Ох, Мать великая, - Маха закатила глаза, - бери.
Варда совершенно определенно после ритуала находилась в просветленном состоянии сознания, и кто бы знал, чем – и когда – это могло закончиться. Лисица вот точно не знала, и гадала, когда ситуация пойдет по наклонной, и леди Армеро выйдет из себя: в прямом смысле выйдет – а купать, к примеру, фату Сааб эльфа не хотела (во всяком случае, сегодня), поэтому оставлялось постоянно Варду теребить, бесконечно разговаривать, и даже не обошлось без пары щипков в чувствительных местах, хотя нельзя сказать, что эльфа испытывала особые угрызения совести по этому поводу. Путь до купальни был долг и полон совершенно внезапных соблазнов – можно вот было попытаться прилечь на кресло и уснуть прямо там, или вот, зависнуть, подобно недоработанной Armero OS, над сушёным белым цветком в чёрной вазе, а потом попробовать завернуться в эти соблазнительные десять ярдов белоснежного и легкого, словно пух, полотенца, и никуда больше не идти. Маха справлялась с испытаниями подобно эльфийскому рыцарю древности, и к моменту, когда контакт с теплой водой стал неумолим, уже считала, что срубить сорок сороков ивовых цветков и собрать пять пудов росы с верескового поля в соцветия диких колокольчиков – ничуть не проще. Бранвин вышколено дернулась было помочь, но госпожа сенатор достаточно невежливо отогнала её, почти звериным шипением. Не то чтоб она истинно таила злобу на младших фат дома Армеро, но сейчас чувствовала, что обязана делать всё сама, своими руками - в благодарность за участие в ритуале и то, к чему смогла припасть хотя бы краешком сознания. До этого дня все подобные развлечения были для неё недоступны, и, однажды увидев, Маха теперь была уверена, что больше не сможет закрыть глаза. Ещё она была уверена в том, что, несмотря на принадлежность к высокому народу, никогда не будет стремиться в Коллегию Невидимых, иначе, наверное… растает. Преждевременно.
Всё-таки вовремя приземлиться – это важно.
Потому она безжалостно растирала спину Варды жесткой мочалкой, сцарапала корку запекшейся, и потому уже не золотой, а бронзовой крови с предплечий, заодно и сама смывала с себя остатки Раньери и прочих разнузданных развлечений этой долгой во всех отношениях ночи.
Наконец завернув Варду в те самые соблазнительные десять ярдов, эльфа с достоинством столетнего лорда распорядилась, подзывая Бранвин:
- Откройте нам путь в спальню. Леди Армеро пока что не стоит оставаться одной.
Бранвин, которая всё это время молча ждала в углу, даже сдвинула на лоб маску, и по лицу ее скользнуло легкое замешательство. Она перевела взгляд на Варду, которая смотрела насквозь, склонив голову к левому плечу, с любопытством вивисектора, но без какого-либо понимания.
В глазах эльфы блеснуло что-то похожее на жажду и ожидание.
- У леди Армеро нет спальни, - собралась она, - я приготовлю гостевую.
Спустя всего пару секунд болотный огонек повел гостью в узкий коридор, мимо паутины, шумящего камыша и заснеженных веток, распахивая тяжелую дверь в резьбой, что вышла из моды несколько десятилетий назад. Внутри горели гнилушки на потолке и одеяле, в лучших традициях высоких Домов, и сразу за кроватью стеной высился сухой рогоз на фоне осеннего неба.
Варда видела вихри и бесконечную спираль, уже который виток, и всё казалось, что вот-вот оно распрямится и станет Прямым Путем, она освободится и взлетит - и это было прекрасно и страшно одновременно, почему-то казалось, что она не будет лететь, только бесконечно падать. В снах это чувство приходило всегда, и она помнила, что на самом деле полет - это бесконечное падение, это захлебываться собственным криком, пока легкие разрываются в кровавые клочья, это бессмысленные и бесполезные слова молитвы, ты ухаешь в яму, и у ямы нет дна.
И она цеплялась за то, что могла нащупать: взглядом, руками, и потому наматывала виток за витком, мимо туманов, весен и зим, мимо цветущих яблонь, что осыпались снегом, мимо степного пожара и осеннего дождя, по белым кафельным коридорам и подземным переходам, шла, касаясь свободной рукой стены, оставляя на ней кровавый след, в надежде, что он выведет ее из лабиринта.
Грязные лампы на потолке гасли. Воняло застарелым сигаретным дымом, мочой и разлитым пивом. Там, дальше, под мигающей лампой, у поворота в окончательную темноту стояла женщина в бежевой форме, и половина ее лица была испорчена, будто...
... испорчена.
- Ты пытаешься меня обмануть, - сказала она, кивая на красную полосу, - Варда, негодный ребенок, кто разрешил тебе рисовать на стене?
Свет мигнул снова.
- Мама, я хочу спать, - сказала фата Армеро, забираясь под одеяло у самого острого рогозного листа, - не ругайся.
Она зарылась в волосы леди Махи, накрывая ее краем своего одеяла.
И закрыла глаза.
- Я вернусь домой. Завтра вернусь.
Про происхождение фаты Варды Армеро болтали… всякое. Когда она появилась из ниоткуда, и лорд Хьеро Армеро повёл её под венец, Маха была ещё слишком молода и отчаянно карабкалась по карьерной лестнице, угол подъема которой был взят слишком круто даже для эльфы из такой хорошей семьи, потому подробности скандальной женитьбы в основном пропустила. Поговаривали, что она северная альва из военнопленных, дочка высокопоставленного чиновника, и трахать такое истинным лордам Вавилона казалось патриотичным - так что Хьёро не без труда выиграл её в карты у главнокомандующего вооруженных сил. Ещё говорили, что на самом деле она никакая не альва, а чистокровная эльфийская фата – настолько чистокровная, что лорду Хьёро приходится родной племянницей, а то и незаконнорожденной дочкой - а может сразу и то, и другое, потому что в древних семействах случается всякое. Что бы там ни было, родители фаты Варды действительно ни разу не объявились на широкой публике - а потом интерес к этой паре постепенно угас, потому что эльфы никогда не сосредотачивались на одном и том же надолго.
Любопытная фата Маха, тем не менее, всё равно навострила уши, намереваясь вызнать какую-нибудь крамольную семейную тайну, но кроме слова «мама» и маловнятных обещаний так ничего не услышала. Впрочем, расстраиваться было некогда – кроме шуток, эльфа невероятно измоталась, и даже её выносливости когда-то должен был наступить предел, так что вместо бдения у постели метущейся в бреду фаты Армеро она не без удовольствия выбрала сон на мягкой перине с ней же, надеясь, что успеет проснуться до того, как её объятия превратятся в чьи-то другие.
Положение белой фаты в мире до сих пор казалось довольно шатким, но не тает – и ладно.

Проснулась она приблизительно к полудню. Точней время определить было невозможно; во сне Маха слегка подмяла под себя высокородную фату Армеро, которая спящей выглядела лет на пятнадцать самое большее, и, что более важно, наощупь была – тоже, и потому было Махе по пробуждению совершенно прекрасно. Лисица зверски хотела есть и действовать, и, не желая себя ограничивать ни в чём, решила совместить, заодно сделав очередную попытку вернуть Варду в этот мир. Если признаться, она уже начинала скучать по холодным и мрачным отказам белой фаты, и цена за это пока что казалась достаточно приятной - тем более, что та сама признала это одной из самых волнующих вещей, с которых можно начать.
И хорошо, что хотя бы педикюр у Варды был не острым.
Как я могла так нажраться, думала Варда, с некоторым трудом открывая глаза. Мир все еще дрожал, все предметы окружало гадкое цветное марево, а на лицо ей падал сломанный лист камыша.
Нет, с трудом вспомнила она, это рогоз. Вопрос оставался открытым - что делает рогоз в ее доме?
Удивительно, но ничего не болело, и даже больше того, левая ступня прямо сейчас находилась в чьих-то нежных, но сильных руках, и после вечера, проведенного на каблуках, это было особенно кстати.
- Блодвид, паршивка, - сонно сказала фата Армеро, - что натворила?
В конце концов, по доброй воле ее такими пробуждениями могли обрадовать только в одном случае.
Полукровка приподнялась на локте, намереваясь выставить дорогой родственнице ультиматум - либо та признается, где напакостила, либо проведет сутки подвешенной к потолку, и первое, что она увидела - это переливающиеся под нежным полуденным светом волосы фаты Фарелли. В свете этого открытия весь остальной интерьер даже как-то мерк.
Несмотря на то, что кровать стояла прямо посрели какого-то богами проклятого болота. Очень живописного, но всё-таки!
И тут она вспомнила.
Почти всё. Почти по списку. Начиная с абсента, с которого, очевидно, начинать не стоило, затем была фата Шилат (ох, Мать, сколько раз придется приносить извинения?), затем удавшийся план - вот тут воспоминания становились сумбурными, и ясность терялась, во-первых, Варде отчетливо казалось, что она умерла, во-вторых, что умерли все, а кое-кто, наоборот, вернулся из мертвых, в третьих...
В третьих, она лежала в постели, совершенно обнаженная, а фата Маха, в том же виде, золотая и гибкая...
Варда рывком села и почти панически осмотрела себя, не успев даже скрыть порыв. Нет, кажется, повезло.
- Сейчас, - тихо сказала она, - нам принесут кофе, а вы расскажете мне, что натворила я. Включая вот эту... композицию. Бранвин!
- Фу, - осуждающе ответила фата Маха, разгибаясь, - ну надо же было всё так испортить. Вы должны были сделать вид, что спите, я бы подкралась и начала бы вас исподволь пожирать, и всё потом вышло бы как нельзя лучше. А теперь вы глядите так, будто мне следует как можно скорее одеться и занять место на стуле. Кстати, ночью мы перешли на «ты».